***

Подготовляяся к зиме,
Я приукромленные с лета
Сани достал, да в шкафа тьме
Шубу искал, а там – скелеты

Висят, ругаются на моль,
Скаля во мраке блеском зубы,
Ябедогласно мне: «Изволь,
Кукольноокие суккубы

Посъели весь твой гардероб,
Семнадцать шуб, осьмнадцать шапок,
Ты пошукай, а то во гроб,
Небось, возляжешь наг, без тапок».

Я – моль давить, в очах огонь,
Не моль, но - млядь! «Ах, мои шубы!..»
Заходит беспардонно конь,
Не смотрим оба зубы в зубы.

Молвит он мне миролюбиво:
«Послушай, баре, я ж в пальто,
Меня-то сгреют хвост и грива –
Бери пальто себе, не то

Застудишь тулово на горе,
Впадёшь в предсмертные мольбы…
Бери! Я ж погарцую на просторе,
Авось, отвлекшись от избы,

Горящей там, аль пятистенной,
Какая баба остановит
Меня, мы заживём с ней несомненно,
Поправ табу семьи и крови.

А то все эти кобылцы
На рожу, перед и на зад…
Давно на них мне не стоится,
Давно я быть конём не рад.

Хочу, как ты, по гороскопу
Быть я кентавром и Стрельцом,
Чтоб, несмотря на конску жопу,
И с конским, и с твоим концом.

Это ж я всех тогда на свете,
И лошадиц, и дамский люд,
Смогу всемирно отвотэтить,
А я вотэтовать люблю!»

И засмущавшись замолчал,
Румянцы пряча меж подков,
С гнедого сдёрнувши плеча,
Пальто мне дал и был таков.

Надел пальто я, взял бумагу,
Спокойствие ниспало на меня:
- Ладно, не стану я имаго
Мочить, ведь это малышня

Сплошь поедает шерсть созданий,
Порочит мебельный покров,
Не прозревает цельность ткани,
Не внемлет мудрости отцов.

Лезет вперёд, не уважает,
Авторитет ей хоть бы хны…
Ей не дожить до урожая,
Не дотерпеть ей до весны.

Услышь меня, любой читатель,
Меня с пальтом снега зовут:
Цените старших, почитайте
И уважайте чужой труд.

барышня там своим скелетом вдохновила... звучит, конечно, "барышня скелетом вдохновила"... *смеётся*