Иосифу Александровичу
Маюсь в городе N, где старухи с платформы торгуют лилией,
Салом, домашним вином, солёными огурцами.
Пахнет вязким мазутом, травой и т.п. за линией,
И бродят худые кобылы со спущенными уздцами.
Глаз находит студента под окнами чьей-то дочери,
Для нервозности матери ставшего аргументом.
Беспристрастность, к которой, бывало, выстраивались очереди,
Есть свобода сознания, признанная со временем рудиментом.
Говорят, от неё не изобрели никакого противоядия,
И нажравшийся всласть будет долго ходить, икая.
Но тебе, проработавшей год на каком-то изящном радио,
Видно дальше, чем мне, поэтому умолкаю.
Ты когда-то входила с присущей тебе небрежностью,
Словно вылита вся из высокопрочной стали,
Я краснел, огромленный внезапно упавшей нежностью,
Кое-как успевая разучивать все детали:
Родинку, например, над губой, поясок - на талии,
Кружев платья, вконец лишенного всякой вескости.
И я жду, когда время сотрёт твои очертания,
Ко всему остальному на свете прибавив резкости.
День отпущен слугой за его ненадобностью.
Подчиняясь ландшафту, дом --с единственным домочадцем--
Выдаёт оратории скрипов с победной радостью,
Посвященных тебе, до которой не докричаться.
Но и бойкий сосед, виртуозно владеющий коммутатором,
Заработал мигрень в попытках наития нужных цифр,
Чтобы преодолеть разделившую нас экватором
Тишину, из которой и состоит мироздания шифр.
Я надеюсь, тебе ничего из этого не достанется--
Из того, что случилось здесь, например: заборы
Падалицы ковёр, расстилающийся вдоль станции,
Чаячий резкий крик, обезглавленные соборы.
Проводы поездов -- что является тоже формою
Существования мест -- читай -- бытия, системы--
И вороньи следы на песке, как ключи минорные,
Как мудреные интегральные микросхемы.
Январь 2019