Шри Ауробиндо
САВИТРИ
СИМВОЛ И ЛЕГЕНДА
Часть 1. Книга 1. Книга Начал
Песнь четвертая
Тайное знание
На высоте он стоял, что глядит на более великие выси.
Наши приближения к Бесконечности ранние –
Это великолепные восходы на грани чудесной,
Когда еще медлит незримое великое солнце.
То, что ныне мы видим, есть тень того, что прийти должно.
Взгляд земли вверх на далекое Неизвестное –
Лишь предисловие к подъему эпическому
Души человеческой от ее земного положения равнинного
К открытию более великого себя
И к далекому проблеску вечного Света.
Этот мир есть начало и базис,
Где Жизнь и Разум воздвигают свои построения-грезы;
Нерожденная Сила должна строить реальность.
Смертью связанная малость – не все, что мы есть:
Наши забытые бессмертные шири
Ждут открытия в наших самостях высших;
Неизмеренные глубины и шири существа – наши.
Несказанному Секрету родственные,
Мистические, вечные в нереализованном Времени,
Соседями Небес являются высоты Природы.
На эти высокогорные владения, опечатанные для нашего поиска..
Которую мы, все же, знаем как нашу, овладевает нами:
Или мы обожаем душ наших Хозяина.
Тогда маленькое телесное эго худеет и блекнет;
Не настаивая больше на своей обособленной самости,
Своего отдельного рождения теряя формальность,
Оно оставляет нас один на один с Природой и Богом.
В моменты, когда внутренние лампы засвечены
И гости жизни лелеемые снаружи оставлены,
Наш дух сидит один и говорит своим безднам.
Более широкое сознание открывает тогда свои двери;
Вторгаясь из духовных безмолвий,
Луч безвременной Славы ненадолго спускается,
Чтоб сообщаться с нашей освещенной захваченной глиной,
И оставляет свой белый огромный штамп на наших жизнях.
В забывчивом поле смертного разума,
Явленные закрытым глазам пророческим транса
Или в каком-то глубоком уединении внутреннем,
Свидетельствуемые странным нематериальным чувством,
Сигналы появляются вечности.
Истина, которой знать не мог разум, свое лицо открывает,
Мы слышим то, что никогда не слышали смертные уши,
Мы ощущаем то, что никогда не ощущали наши чувства земные,
Мы любим то, что внушает неприязнь и страх обычным сердцам;
Наши умы смолкают в светлом Всезнающем;
Голос зовет из покоев души;
Мы встречаем экстаз касания Бога
В золотых сокровенностях бессмертного пламени.
Эти знаки – прирожденные для себя более обширного,
Что живет внутри нас, нами не видимый;
Но порой более светлое приходит влияние,
Поток более могучих наводнений несет наши жизни
И божественное Присутствие движет душу;
Или через земные покровы пробивается что-то,
Грация и красота духовного света,
Журчащий язык небесного пламени.
Это – мы сами и странник высокий, которого мы ощущаем,
Что невидимый действует, словно его нет,
Он следует линии рождения вечного,
Но при том кажется гибнущим со своим смертным каркасом.
Застрахованный от Апокалипсиса в своем бытии,
Он не считает часов и мгновений;
Великий, терпеливый, спокойный, он смотрит, как проходят века,
Ожидая медленного чуда изменения нашего
В надежном неторопливом процессе мировой силы
И долгом марше всеоткрывающего Времени.
Он есть источник и главный ключ,
Безмолвие свыше, внутренний голос,
Живой образ, посаженный в сердце,
Не обнесенная стеной Ширь и бездонная точка,
Истина всех этих загадочных спектаклей в Пространстве,
Реальный, к которому движутся все наши усилия,
Тайный грандиозный смысл наших жизней.
В сотах Бога сокровище меда,
Великолепие в тенистом плаще,
Он есть наша слава пламени Бога,
Наш золотой фонтан мирового восторга,
Бессмертие, капюшоном смерти закрытое,
Форма нашей нерожденной божественности.
Он охраняет для нас нашу судьбу в глубинах внутри,
Где спит преходящих вещей вечное семя.
Всегда мы носим в себе магический ключ,
Запечатанный в герметической капсуле жизни.
Пылающий Свидетель в святилище
Внимает сквозь глухие стены Формы и Время;
Безвременный Свет – в его скрытых газах;
Он видит тайные вещи, о которых слова не могут сказать,
И знает цель несознательного мира
И суть мистерии путешествующих лет...
Огонь в Ночи – это вспышки его мощной деятельности.
Это – наша нужда глубочайшая, соединить снова
То, что сейчас разделено, противопоставлено, раздвоено,
Разведено в суверенные сферы, что никогда не встречаются,
Или отстоит, как далекие полюсы Ночи и Дня.
Мы должны заполнить лакуну огромнуюй создали,
Переплести вновь одинокую согласную закрытой конечности
С открытыми гласными Бесконечности,
Дефис соединить должен Ум и Материю,
Узкий перешеек восходящей души:
Мы должны восстановить в вещах тайные узы,
Наши сердца должны назад позвать утраченную Идею божественную,
Реконструировать совершенное слово, объединить
Альфу и Омегу в одном звуке;
Тогда будут Дух и Природа едины.
Они – края плана мистического.
В широком не имеющем признаков эфире Себя,
В неизменном Безмолвии, белом и голом,
Отчужденные, как золотые ослепительные солнца сверкающие,
Завуалированные лучом, вынести который не может ни один смертный глаз,
Нагие и абсолютные потенции Духа
В уединении мыслей Бога горят.
Восторг, сияние и тишина,...
Тот, кто сформировал этот мир, – вовек его господин:
Наши ошибки – это его шаги на пути;
Он через жестокие превратности наших жизней работает,
Он работает через тяжелое дыхание битвы и труда,
Он работает через наши грехи, горе и слезы,
Его знание нашим несознанием правит;
С какой бы видимостью нам ни приходилось бы сталкиваться,
Как бы ни были тяжелы наши горести и наш удел,
Когда ничего мы не можем увидеть кроме течения и бедствия,
Могучее Руководство, все же, нас ведет через все.
После того, как мы послужили этому великому разобщенному миру,
Блаженство и единство Бога становятся нашим правом врожденным...
Это – тот узел, что вместе звезды связует:
Двое, которые есть одно, есть секрет всякой силы,
Двое, которые являются одним, есть мощь в вещах и правильность.
Его душа, безмолвная, поддерживает мир и ее,
Его действия – ее приказов реестры.
Счастливый, инертный, он под ее ногами лежит:
Свою грудь он предлагает для танца космического,
Чьим сотрясающимся театром наши жизни являются,
И который никто бы не смог вынести, если б не его сила внутри,
И оставить который никто из-за его восторга не может.
Его работы, его мысли были задуманы ею,
Его бытие – это ее широкое зеркало:
Активный, вдохновляемый ею, он говорит и он движется;
Его дела повинуются ее сердца невысказанным требованиям:
Пассивный, он терпит мира удары,
Словно ее касания, формирующие его душу и жизнь:
Его путешествие через дни есть ее солнечный марш;
Он по ее дорогам бежит; её курс – его.
Свидетель и студент ее радостей и ее горестей,
Партнер ее добра и ее зла,
Он на ее страстные согласился дороги,
Он управляем ее ужасной и сладостной силой.
Его санкционирующее имя инициирует все работы ее;
Его безмолвие – его подпись под ее делами;
В исполнении ее драмы схемы,
В ее сиюминутных фантазиях и настроениях,
В марше этого очевидного ординарного мира,
Где все глубоко и странно для глаз, что видят,
И обычные формы Природы есть чудо-ткани,
Она через его свидетельствующий взгляд и движение мощи
Развертывает материал ее космического Акта,
Ее происшествия, что возносят и крушат душу,
Ее силу, что движет, ее могущества, которые спасают и убивают,
Ее Слово, что в тишине говорит нашим сердцам,
Ее тишину, что превосходит верховное Слово,
Ее высоты и глубины, к которым наш движется дух,
Ее события, что ткут ткань наших жизней,
И все, чем мы находим и теряем себя,
Сладкие вещи и горькие, значительные и посредственные,
Вещи ужасные, прекрасные и божественные.
Она построила свою империю в космосе,
Ее тонкие и могучие законы им управляют.
Его сознание – дитя у нее на коленях,
Его бытие – поле ее эксперимента обширного,
Ее бесконечное пространство – игровая площадка для его мыслей;
Она привязывает к знанию форм Времени
И созидательной ошибке ума ограниченного,
И случаю, что несет лик судьбы непреклонный,
И к ее игре смерти, боли, Неведения
Его измененное бессмертие борющееся.
Его душа – атом маленький в массе,
Его субстанция – для ее работ материал.
Его дух выживает среди смерти вещей,
Через бреши бытия он взбирается к вечности,
Он ею несом от Ночи к бессмертному Свету.
Эта грандиозная сдача – свободной дар его воли,
Его чистая трансцендентальная сила её подчиняется.
В ее космического неведения мистерии,
В неразрешимой загадке ее игры,
Создание, сделанное из материала непрочного,
В образчиках, ею для него установленных, он движется,
Он думает ее мыслями, ее беспокойством его грудь волнуется;
Он выглядит тем, чем хотелось бы ей,
Он есть все, что может сделать ее артистичная воля.
Хотя она правит им по ее фантазий дорогам,
Играя с ним как со своим ребенком или рабом,
К свободе и мастерству Вечного
И к бессмертия высотам над миром
Она ведет свою мнимую марионетку-на-час.
Даже в его смертной сессии в доме тела,-
Бесцельный путешественник между рождением и смертью,
Эфемерная мечта о бессмертии,-
Она его пришпоривает царствовать. Овладевает он ее силами;
Он запрягает ее в своего собственного закона ярмо.
Его облик человеческой мысли обретает корону.
Удерживаемый на ее привязи, ее капризом завуалированным связанный,
Он изучает ее пути, если так он сможет господствовать
Хотя бы на час, и чтоб она исполняла его волю;
Он делает из нее своей мимолетной страсти слугу:
Повинующейся она притворяется, его руководству созидательному следует:
Для него она была создана, живет только, чтобы быть использованным им.
Но ее побеждая, он становится ее рабом совершенно;
Он – ее подчиненный, все его средства – ее;
Ничего без нее он не может, им она все еще правит.
Наконец он к памяти Себя просыпается:
Он видит внутри лик божества,
Через человеческую форму Божество пробивается:
Свои высоты наивысшие она раскрывает и его супругой становится.
До той поры он – в ее игре кукла;
На вид – ее регент, при том – ее фантазий игрушка,
Живой робот, движимый ее энергий источниками,
Он действует словно в мгновениях сна,
Автомат, шагающий по рельсам Судьбы,
Он запинается, управляемый ее хлыстом Силы:
Его мысль работает, вол на полях Времени;
Его воля, которую он своею считает, сформирована в ее кузне.
Послушный Мировой Природы немому контролю,
Управляемый своей собственной Силой ужасной,
Своего избранного партнера в игре титанической,
Ее волю он сделал своей судьбы мастером,
Ее прихоть – распределителем его наслаждения и боли;
Он продался ее царственной силе
За любой удар или дар, что она изберет:
Даже в том, что является страданием для нашего чувства,
Он ощущает ее владетельного касания сладость,
Во всяком переживании встречает ее блаженные руки;
На своем сердце несет ее поступи счастье
И сюрприз ее прибытия радостный
В каждом событии и в каждом шансе момента.
Все, что бы ни сделала она, в его глазах – чудо:
Он упивается ею, он – пловец в ее море,
Неутомимый любитель ее мирового восторга,
Он празднует в каждой мысли ее и каждом акте
И дает согласие на все, что она пожелает;
Всем, чем она хочет, он хочет быть:
Дух, неисчислимый Один,
Он позади свою одинокую вечность оставил,
Он – бесконечное рождение в нескончаемом Времени,
Ее конечного множество в бесконечном Пространстве.