Поэт и Венеция

Павел Крапивин
Ну да, разлука с домом неприятна,
И граппу он из горлышка сосёт.
Но почему при фабуле понятной
Такой тоской от этого несёт?

Ведь здесь ему ужасно интересно,
По мостикам порхает как удод…
Того не знает он, что нам известно:
Он далеко отсюда не уйдёт...

Он весь уже в предчувствии истока
Своих глубин. Он навсегда влюблен,
И от подруги отлучится только
За нобелевским вымпелом-рублём.

Его она не сразу принимала,
За кофе, сбившись, говорила «вы».
Он горбился над гладью Гранд-канала,
Решая с грустью: выть или не выть?

Но думал, на пути к невесте милой
Лагуну всю пересекая вброд,
О предопределённости фамилий:
«Дала мне имя, не наоборот!»

Ей поклонялись все, а слава злая
Шипела сзади: «Сразу бац – и в ад…
Не утомилась на дубовых сваях
Как на котурнах вечно танцевать?»

Забросив все бесчинства карнавала,
И почестей цветную череду,
Вакханка чаще ночью прибегала
Туда, где он встречал её одну.

Когда его движенью невозбранно
Открылись все дорожки серебра,
Он шел по ним Фернаном Магелланом,
И с чувством возвращённого ребра.

Как хорошо, что затянулась пропасть,
Свою гондолу встретило весло,
И с форколой соединилась лопасть –
Та, что давно теченье унесло.

Он становился Кристофером Реном,
Собор стихов вздымая над волной.
Да, он – её, и даже дружба с Рейном –
От близости к стихии водяной.

Но время шло, и потрясая гривой,
Он клялся, что с развратной пировать
Устал русалкой, мокнущего гриба
Судьбу готов он выстрелом порвать.

Случилось всё без револьвера, просто.
Когда в его глазах огонь померк,
Она скакала с острова на остров
Под грандиозный шумный фейерверк.

Пришла в себя и видит, – в самом деле?
Нет, это не рисовка и не блеф –
Что как комар в её янтарном теле,
В прыжке застыл венецианский лев.
 
И под водой невидимое, сжалось
Большое сердце рыбьим пузырём.
С тех пор она быстрее погружалась,
Чтоб им остаться поскорей вдвоём.
   
Руками водит лодками по кругу:
Венеция, Офелия, цветы…
И горести по канувшему другу
Утопит в Адриатике следы.

Когда свершится свадебная месса
И станет ясно многим или всем,
Что на земле мечтателям не место,
Он и она погрузятся совсем.