Она сидела на большой пустой кровати. Была уже глубокая ночь. Включать свет не хотелось, дабы не нарушать темную тишину города.
Ей было страшно… Страшно одиноко. Хотя ногами Она нащупала чье-то тело, оно, тело, было холодным, и, казалось, безжизненным…
Она не помнила, кто это был, и, честно говоря, ей даже не хотелось думать об этом. Она лишь чувствовала какую-то надоедливую боль. Это бывает, когда болит зуб. Вроде и не больно, но почему-то уж очень неуютно.
Вот и сейчас Ее опять мучает бессонница. Она встает с кровати, берет в руки рубашку. Она сильно пахнет тем, кто лежит в их (нет, теперь это только – Ее) кровати, и, выбросив ее на пол, на ощупь в темноте и холоде находит свой халат, набрасывает его на плечи и твердой походкой отправляется на кухню. А там, не включая света, разжигает конфорку и ставит чайник.
Окно распахнуто: во дворе тишина, на дворе – октябрь, холодно, пахнет сыростью, иногда ветер срывает листья с кленов и лип, и те с шумом и шорохом, как бы боясь опоздать, летят в лужи, на серый, промокший асфальт, на ковер уже опавших листьев, при этом создавая такой сильный шум, что, кажется, можно оглохнуть.
Она задумывается, стоя у окна, но тут свист чайника заставляет ее вернуться в реальный мир. Она наливает себе кофе, не подсластив его, идет к окну, лицо ее напряжено, взгляд обращен куда-то в небытие, всего скорее Она думает о смысле жизни… или о Нем…
… Тем временем тот, кто уже несколько часов, дней… часов оживает от, казалось бы, беспробудного сна.
Потягиваясь в кровати, среди помятого белья, ищет Ее, не найдя, засовывает босые ноги в Его тапочки и, хлябая, с шумом направляется на кухню, не задумываясь, щелкает выключателем…
Она же в недоумении оборачивается, долго и мучительно вспоминая: «где она?», «кто это?», «что происходит?».
Но… тут раздается телефонный звонок… Он… Она точно знает, что это Он. Она бросает чашку с недопитым кофе в раковину и бежит в коридор, пробегая мимо зеркала, Она поправляет халат, прическу и даже успевает надушиться, вернее сказать Она не душится, а брызгает туалетную воду в воздух, где начинает появляться влажное ароматное облако. Она пробегает под ним, любуясь собою в зеркале и, пытаясь собрать как можно больше ароматных капель, берет телефонную трубку…
… Но там, в тишине, раздаются лишь короткие гудки…
А Тот, кто лежал в ее постели, уже одет, ждет завтрака.
А во дворе уже светает, двор проснулся, и уже не слышно, как падают листья, и как ветер шумит в поредевших кронах лип и кленов…
Она знает, что Он уже никогда не будет рядом, а Тот, кто с аппетитом поедает ее подгоревшую и пересоленную яичницу, любит Ее и будет рядом «пока смерть не разлучит их…»