Он всё же решился и приехал в центр "Портал". Крутнул колесо Выбора и ему достался 19 век. Подобрали Степану поношенные кирзовые сапоги, плисовые штаны, русскую льняную рубаху со знаками засеянного поля в вороте, кожаный кушачок с медными шариками на концах да старый валяный крестьянский треух на голову с серебристым кружком-очельем внутри. Объяснили, что это специальный датчик.
В межпортальную комнату зашёл он уже одетым и немного внутренне дрожал, но сжатыми желваками показывал свою решимость. Ему завязали глаза тонкой материей, а сверху надели специальные очки с проводами и приборами по вискам и переносице. Затем повели. Он считал шаги, чтобы унять своё волнение. Лифт. Движение и ... кажется вверх. Ещё непродолжительное шествие, после которого усадили как-будто в кресло. Ремни на руках и ногах. Щелчок! Словно тряхануло мозг и темнота...
Очнулся Степан в полутёмных сенках, перед дверью, над которой на крюке висела масляная лампа. Он взялся за деревянную ручку и отворил скрипнувшую дверь. Вошёл, не снимая треух, как его инструктировали и ... остолбенел. Довольно большая горница с русской печью справа, где пощёлкивали дрова. На бревенчатых стенах висели всюду пучки трав, коровьи рога на верёвках, старое ружьё, поблёскивающее высокоизогнутым курком в форме стоящего на лапах медведя. Влево, немного вглубь горницы распологался деревянный стол со стоявшим на странно изогнутых лапах,медным самоваром, а у стола сидел человек и что-то писал гусиным пером. Степан подошёл ближе к стоявшей на столе лампе, которая освещала заветным кругом кусочек этого мира. "О! Повезло" , - внутренним голосом вскрикнул сам себе. На него поглядел, прищурив глаза ... Николай Васильевич Гоголь.
- Здравия Вам, Николай Васильевич!
- Ты кто, чоловик? Незнаком мне. С Кузнецкой слободы? От Ковалёвых?
- Да. Степан я, Ковалёв.
Они разговорились. Степан был знаком с лингвистикой, изучал историко-этимологические словари,работы Рыбакова, Кандыбы, но всё равно говор великого писателя его неожиданно и вкусно поражал.
Гоголь внимательно смотрел на бородатого незнакомца.
- Што-то ты сударь, околобродишь. Непонятно речешь.
- Как околоброжу?
- Ну, бродят по белу Свету в поисках своей доли, а КОЛОбродят поСОЛонь либо противуСОЛонь.
- По Солнышку либо против?
- Да. Так вот, ты околобродишь в своей речи. Откуда ты?
Степан, не выдержав, сорвал треух, чего категорически нельзя было делать, и с жаром рассказал Николаю Васильевичу о том, что он из "Портала" прибыл сюда. Немного сбивчиво обрисовал свой 21 век и смотрел на ошеломлённого Писателя.- А знают ли у вас там про Вия?
- Конечно, Николай Васильевич ! И про Вия, и про Зевонию,Карачуна, про Банника, Воструху, Полуденниц, Волотов-великанов.
Степан внутренне был рад, что читал совсем недавно Славянскую мифологию.
- Только, Ваш Вий, Николай Васильевич, гораздо страшнее.
- Как же? Я только собрался про него писать. Ну, да ведь ты, чоловик из будущего... А какая разница по твоему разумению меж сударем и Государем?
Степан остолбенел. Он как раз и спорил с лингвистами три дня назад о своей теории. А они смеялись над ним.
- Судари мы все, а ГОсударь один. ГО - значит главный. Жил Род, а рядом ещё Род и ещё. Соединились и стал ГОрод. Степан взахлёб рассказывал о своей теории, а Гоголь смотрел с живым интересом на этого чудака из Кузнецкой слободы...
Вдруг Степана опять словно ударило по мозгам. Очнулся он оттого, что его высвобождали из глубокого, словно трон,стула. Сидел он в деревянной горнице. Повсюду по стенам висели пучки трав с запахами русских лугов. В центре было открыто настежь окно. Там, за проёмом, по зелёной мураве бегал жеребец и ржал, словно издеваясь : " И-ГО-ГОль! И-ГО-ГОль!"