Звенела в ушах тишина,
Мелькала под веками сонно;
Одетая в воздух, она
Невидима
и невесома.
Иначе — она темнота;
К своей наготе непристойной
Приковывая мой взгляд
Подвечный, стальными оковами
На век нескончаемых мук,
Художеств безумных фантазий
Меня обрекала, и сну
На век запретила проказы.
В её одиноких глазах,
Как в торфом задушенных углях,
Истлевшей надежды лоза —
Всё терпит, завидуя утру.
И... пусть я, хотя бы один,
Войду под вуаль, стиснув зубы.
От страха пусть стану седым!
Но с Нею
мы плюнем на утро,
Презреем ленивый восход,
Над чьей-то могилой танцуя —
Руками хватая насквозь,
Под цокот... копыт?
Поцелуев.