Бешеный сердца стук: удар, ещё удар.
И мчится на меня Нью-Йорк Экспресс.
Лежу на рельсах, выдыхая дым сигар.
Довольно занимательный процесс.
Как я дошла до этого? Окей, пишу сначала.
Домой пришла в полночной темноте.
В усталости я на кровать упала,
Привыкнув к комнаты пустынной духоте.
И вдруг, как будто кто-то резко помер,
Мой телефон истошно завопил.
Так странно, этот "незнакомый номер"
Отталкивал меня, но всё ещё манил.
А на другом конце такой знакомый голос:
"Привет, родная, почему мне не звонишь?"
Вот блин, опять на те же грабли напоролась:
"Прости, так вышло, Вань. (вы ждали рифму "Миш"?)
Нет. Я в порядке. Сам ты как? Гулять? Давай, лады."
И всё пошло опять наперекос.
Целуемся в кино, в кафе, в снегу - лишь полбеды.
Друзья спросят: "Синяк?" Да нет, засос.
Что проживём за час - полжизни мало,
Что будет нам мешать - мы разобьём.
Подъезд. Квартира. Стол. Постель. Всё проще стало.
Покурим и всё заново начнём.
Так длилили дни. В минуты вдохновенья
Писала глупые любовные стишки.
Твои воздушные как дым прикосновенья
Оставили на теле шрамы как бычки.
Ты близко был, но вдалеке остался,
В разбитом сердце носишь груз, как и всегда.
Нет, не забыл как с ней тогда расстался.
Нет, не забыл какой же варварской бывает красота.
Ты спишь со мной, но мысли только с нею.
Очнись! Она не помнит о тебе!
Её другой уже давно под сердцем греет,
А ты всё ищешь взгляд её в толпе.
Да, сколько бы ты мне в любви не клялся,
И сколько писем нежных не писал.
Любимый цвет всё тот же оставался,
Те же веснушки и зелёные глаза.
Прощаюсь навсегда, чтобы сердечной
Болезни вашей больше не мешать.
Уж лучше так, уж лучше кану в вечность,
Чем место чьё-то так бесправно занимать.
Мне снова жаль себя. Мне жаль, что я любила,
Мне очень грустно от того, что я одна.
Поможет снова рюмка водки и текила,
Но я устала напиваться допьяна.
Бешеный сердца стук: удар, ещё удар.
И мчится на меня Нью-Йорк Экспресс.
Лежу на рельсах, выдыхая дым сигар.
Уйди отсюда! Ты зачем за мной полез?!