Как стройно расположены у Швейцера маленькие (трагедии) – одна вытекает из другой,
как не сказать: логически. Ведь это всё новеллы о страстях, о некоем паденье
нравов, общем и частном, предваряющие жирной чертой Пира… после которого ничего уж
не может быть, кроме Божьего Суда, титры с надписью К О Н Е Ц. И вот
интересная символика: предсУдательствует на этом пиру ни кто иной, как актёр,
сыгравший ещё попутчика в той же «швейцеровой» сонате и – главное – Николая
Васильевича Гоголя, логически вытекающего из Пушкина и вещающего о последних
временах, в которые мы с вами и живём, может статься. Во всяком случае, это очень
похоже
в том то и дело, что нет охоты… а была бы охота настоящая… можно бы хоть Луну с
небес, и она ещё будет рада — любить, ласкать, светить тебе одному. эвон,
какое Дон Гуан имел обхождение с женщинами, а сам кто, босяк, бродяга,
ни состояния, ни имения, один слуга на все случаи… и пред таким
бретёром падали дамы… последнюю
Донну Анну он ловко снял. Высоцкий хитрец знал, с каким
выражением это говорить: в знак примиренья мирный поцелуй…
один, холодный, мирный… и чпок
Белохвостикову прямо в цветущие, нескольк по-хорошему тонковатые
уста, а не в лоб, который подставляла уж не знаю кому, персонажу или актёру её
благочестивая героиня. Вот за этот чпок
что?
и выпьем… Да, а Джигарханян ещё считал его плохим актёром. Судите сами…
Плохие так не играют: бледное лицо, красные глаза, словно натруженные бессонными
ночьми, спектаклями и всей ситуацией, которая тогда вокруг него вертелась и
взгляд, который ни за что не забудешь – льва, уже предчувствующего очередную
скуку после сдачи ж ер тво й всех бастионов. если бы не статуя командора, – не
знаю, какой артист её играл, – я думаю, он бы там и остался у неё, не дожидаясь
никакого завтра./ я гибну, Донна… Анна
Будь