Из украинского цикла.
На нашу машину установили новую секцию. Машина французская, устанавливать приехали двое французов - постарше и поопытнее, и помоложе, подчинённый, видимо. И нас, звеньевых, работающих на этой машине, сняли с работы на время установки для помощи и обучения работе с новой секцией. И так совпало, что собрались мы вчетвером так, как когда-то вместе начинали..
Пока шли установочные и пусконаладочные работы, мы ходили рядом , изучали секцию и помогали французам чем только могли. Но вот наступил последний день - пуск, обкатка, и приём выполненных работ.
Мы "заправляем" машину всем необходимым, выставляем формат и распределяемся по рабочим местам: раз уж мы волей случая собрались тем составом, каким когда-то начинали, так и решили: "звеньевым" будет Серёга, как и тогда, я - "вторым машинистом" иду на подачу, Женька идёт на автопал, а Толик - что называется, "на подхвате".. Иду на подачу, как раз на ролик подачи заготовки подогнали, включаю автопитатель в работу и лезу на стол подачи. Старший француз, видя это, кричит "Мадам нельзя"-(ага, а когда с веником ходила, можно было..), - показываю жестом, чтоб не лез, и говорю, что "Мадам" - машинист. Француз стоит напротив подачи за моей спиной, не верит, наверное. Вообще это мужские профессии, и все рассчитано на мужские параметры, а не на мой рост "метр с кепкой", поэтому мне приходится стоять прямо на столе подачи, рядом с заготовками, благо мой вес практически не влияет на вес пачки. Нагружаю, тем временем Серёга запускает машину и включает подачу - пошла, родимая.. Француз, увидев, что присутствие женщины на подаче не влияет на работу машины, успокоенно отходит к Серёге на пульт.
А на стол подачи идёт новая стопа - "корабли", коробленые заготовки. Француз усек и уже бежит: "Нет,Non,Нельзя",- но Серёга его тормозит и невозмутимо говорит одно из всем известных "кратчайших" словечек :"х..ня!" , но скорость все-таки снижает. Тем временем я на подаче начинаю ломать"кораблики" по рилевкам, под весом пачки они нормально входят в машину, а озадаченный француз ходит вдоль фальцовки, залезает на эжектор, разглядывает пачки - а они ровные, без брака, только"пышные", высокие.. Берет один ящик с пачки - нормально, брака нету.
Француз идёт дальше, на упаковку, смотрит пачку за пачкой, и наконец находит - брак по печати... Несётся к Серёге на пульт, выключает подачу и жестикулирует, слов не хватает: "Вот, вот".. Серёга говорит своё излюбленное"х..ня", но машину выключает, французу жестом показывает - 5 минут покури.. Расцепляет секции, протирает клише, в бачок с краской льёт воду из шланга, и снова запускает машину. Француз несколько ошарашен: без лаборатории, без измерения вязкости,- ну что только не выдумают эти русские.. А Серёга протягивает ему свежеснятый ящик - печать в порядке! Поехали...
Машина работает, все хорошо, француз стоит на пульте, а Серёга, заметив скопившуюся обрезь на транспортере вентилятора, идёт её столкнуть и заодно глянуть клей. И тут француз замечает металлическую пыль на кожухе одного из валов; макнув в неё палец, он громко кричит уже "знакомое" серегино словечко: "Сергэй, х..ня??" Серёга оборачивается, смотрит, куда указывает француз, и глушит машину: "Нет, это серьёзно, может быть износ вала"- и ищет причину появления пыли. Вовремя! При сборке неправильно надели кожух, и он"чиркал" по валу, - а вал французский, пойдёт выработка - "получим" мы первые, оплачивать-то валютой..
Наконец смена закончилась, мы заканчивали её раньше французов на час, и успели сходить в душ и переодеться в чистое до прощания с нашими "гостями". Прощались тепло, старший француз, немного знавший русский, каждому из нас сказал что-нибудь хорошее. Мне - что я красивая "Мадам" с (показал жестом) сильными мускулами ,- не мог забыть, как я лихо справлялась с"кораблями"... Толику - что (он самый старший из нас) ему давно пора самому быть звеньевым; повидимому, ему никто не сказал, что мы все - звеньевые; Женю поблагодарил за хорошую работу, а Серёге сказал целую речь про мастерство русских рабочих, и "особое спасибо за короткое слово, которому он его научил, оно заменяет очень много слов и теперь он будет его говорить всем русским".. Серёга густо покраснел и попросил забыть это слово, француз никак не мог понять, почему, - пока не объяснили, что это не разговорное слово... Потом они уехали в аэропорт, а мы вернулись каждый к своему звену, но , встречаясь в пересменках, долго подначивали Серёгу: "Эх, что ж ты, сначала научил французов нашему мату, а потом сам же попросил забыть....")))
Ирина Бидинкова, 1993?