Поломанный поэт; встревоженные песни,
Нигде уже не важно во что я был одет,
Когда меня топили, запихивали плесень
В мой никому не нужный, обуглившийся рот,
Исписана бумага под разными углами
На точечном рисунке, сотворенным пером,
Исчерпывались буквы истертыми руками,
Облитыми не редко горячим молоком
Бессильные заслуги застыли над часами,
Неистовое время решило отдохнуть...
Не пишется по утру, я пробую ночами,
Когда мешает что-то стремительно заснуть.
Меняюсь поминутно, прочитывая строки,
На каменном пороге хранится мой талант,
Сегодня неизменно я умываю ноги,
А завтра уже выйду разумным на парад
И буду трепыхаться в картоне и бумаге
По грязному речению, в белесовых штанах,
И пусть мои сюжеты не современный шлягер,
Я буду популярен в своих родных краях.
Не все, лишь единицы насытятся стихами,
Проникнувшись, всецело, разящим естеством.
И кто-то, среди всех, среди других, простых читателей
Своим теплом проявит все, что выводил я молоком.