"К эпохе моей, к человечества маю
Себя я за шиворот приподымаю.
Пусть больно от этого мне самому,
Пускай тяжело,- я себя подыму!
И если мой голос бывает печален,
Я знаю: в нем фальшь никогда не жила!..
Огромная совесть стоит за плечами,
Огромная жизнь расправляет крыла!" (Дм.Кедрин "Двойник").
Тайна окутывала Дмитрия Кедрина и при рождении, и после смерти...
Родился он 4 февраля 1907г. на Берестово-Богодуховском руднике (ныне Макеевка) у матери, незамужней дворянки с польскими корнями. Мать оставила сына кормилице, и ребёнка усыновила семья сестры.
Дмитрий в основном занимался самообразованием. Был арестован в 1929г. за недоносительство на товарища, сына деникинского генерала. Провёл в тюрьме 15 месяцев, из-за чего долго не публиковали (отказался сотрудничать с НКВД).
Стихотворный дебют состоялся в Екатеринославской газете "Грядущая смена" 30 апреля 1924г. ("Моя любовь").
Осенью 1925г. опубликовал в Москве стихотворение "Погоня". В редакциях с замиранием сердца смотрел при встрече на корифеев: Алексея Толстого, Бориса Пастернака,Сергея Есенина. Познакомился с Эдуардом Багрицким, которому сильно подражал.
Помог в становлении поэтического слога Иосиф Уткин, с которым Кедров всю жизнь дружил.
Вызвало буквально бурю и сделало известным Кедрина стихотворение "Кукла". Очень хвалил и даже познакомил с ним членов правительства (Будённого,Жданова, Ягоду, Бухарина) Максим Горький. Стихотворение понравилось Сталину.
Кедрина начинают печатать, берут в "Молодую гвардию" литконсультантом. Он пишет о людях труда, честно и талантливо, увлекается фольклором.
Одно из лучших стихотворений этого жанра - "Сердце".
Поэму "Зодчие" критики называли шедевром поэзии ХХ века; она вдохновила Андрея Тарковского на постановку фильма "Андрей Рублёв".
Одна за другой выходят высококлассные поэмы: "Конь", "1902 год", "Песня про Алёну-Старицу", "Свадьба", "Аттила".
Замечательна глава из неоконченного романа в стихах Кедрина "Сводня" - о приёмном отце Дантеса - Геккерене.
Около 1940г. Дмитрий Кедрин пишет одну из лучших своих вещей - пьесу в стихах "Рембрандт".
Слог мастера, занимательный сюжет, глубокая философичность завораживают и потрясают внимательного читателя. В ней противопоставлены чистоган и настоящее искусство. Художник - сам творец своей судьбы, своей трагедии.
Поэт мечтал увидеть постановку на сцене, уже была договорённость с режиссёром Малого театра Михаилом Нароковым о встрече на 22 июня 1941 года...Вмешалась война.
Вследствие слабого зрения Кедрин не воевал, но служил военным корреспондентом на фронтах, написал массу стихотворения о войне. Готовил к изданию и сборник лирики "Соловьиный манок".
На стихи Кедрина писали музыку Давид Тухманов, Игорь Николаев, группа "Ария".
Погиб поэт 18 сентября 1945г. при невыясненных обстоятельствах, под колёсами электрички в Помосковье. На лице его отпечаталось выражение ужаса...
Похоронен на Введенском кладбище Москвы. У изголовья поэта растёт 300-летний дуб...
КУКЛА
Как темно в этом доме!
Тут царствует грузчик багровый,
Под нетрезвую руку
Тебя колотивший не раз…
На окне моём — кукла.
От этой красотки безбровой
Как тебе оторвать
Васильки загоревшихся глаз?
Что ж!
Прильни к моим стеклам
И красные пальчики высунь…
Пес мой куклу изгрыз,
На подстилке ее теребя.
Кукле — много недель!
Кукла стала курносой и лысой.
Но не всё ли равно?
Как она взволновала тебя!
Лишь однажды я видел:
Блистали в такой же заботе
Эти синие очи,
Когда у соседских ворот
Говорил с тобой мальчик,
Что в каменном доме напротив
Красный галстучек носит,
Задорные песни поёт.
Как темно в этом доме!
Ворвись в эту нору сырую
Ты, о время моё!
Размечи этот нищий уют!
Тут дерутся мужчины,
Тут женщины тряпки воруют,
Сквернословят, судачат,
Юродствуют, плачут и пьют.
Дорогая моя!
Что же будет с тобой?
Неужели
И тебе между них
Суждена эта горькая часть?
Неужели и ты
В этой доле, что смерти тяжеле,
В девять — пить,
В десять — врать
И в двенадцать —
Научишься красть?
Неужели и ты
Погрузишься в попойку и в драку,
По намекам поймёшь,
Что любовь твоя —
Ходкий товар,
Углем вычернишь брови,
Нацепишь на шею — собаку,
Красный зонтик возьмёшь
И пойдёшь на Покровский бульвар?
Нет, моя дорогая!
Прекрасная — нежность во взорах
Той великой страны,
Что качала твою колыбель!
След труда и борьбы —
На руке её известь и порох,
И под этой рукой
Этой доли —
Бояться тебе ль?
Для того ли, скажи,
Чтобы в ужасе,
С черствою коркой
Ты бежала в чулан
Под хмельную отцовскую дичь,-
Надрывался Дзержинский,
Выкашливал лёгкие Горький,
Десять жизней людских
Отработал Владимир Ильич?
И когда сквозь дремоту
Опять я услышу, что начат
Полуночный содом,
Что орёт забулдыга-отец,
Что валится посуда,
Что голос твой тоненький плачет,-
О терпенье моё!
Оборвешься же ты наконец!
И придут комсомольцы,
И пьяного грузчика свяжут,
И нагрянут в чулан,
Где ты дремлешь, свернувшись в калач,
И оденут тебя,
И возьмут твои вещи,
И скажут:
«Дорогая!
Пойдем,
Мы дадим тебе куклу.
Не плачь!»
ГЛУХАРЬ
Выдь на зорьке и ступай на север
По болотам, камушкам и мхам.
Распустив хвоста колючий веер,
На сосне красуется глухарь.
Тонкий дух весенней благодати,
Свет звезды — как первая слеза...
И глухарь, кудесник бородатый,
Закрывает желтые глаза.
Из дремотных облаков исторгла
Яркий блеск холодная заря,
И звенит, чумная от восторга,
Зоревая песня глухаря.
Счастлив тем, что чувствует и дышит,
Красотой восхода упоен,—
Ничего не видит и не слышит,
Ничего не замечает он!
Он поёт листву купав болотных,
Паутинку, белку и зарю,
И в упор подкравшийся охотник
Из берданки бьёт по глухарю...
Может, так же в счастья день желанный,
В час, когда я буду петь, горя,
И в меня ударит смерть нежданно,
Как его дробинка — в глухаря.
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Улетают птицы за море,
Миновало время жатв,
На холодном сером мраморе
Листья жёлтые лежат.
Солнце спряталось за ситцевой
Занавескою небес,
Черно-бурою лисицею
Под горой улегся лес.
По воздушной тонкой лесенке
Опустился и повис
Над окном — ненастья вестником
Паучок-парашютист.
В эту ночь по кровлям тёсаным,
В трубах песни заводя,
Заскребутся духи осени,
Стукнут пальчики дождя.
В сад, покрытый ржавой влагою,
Завтра утром выйдешь ты
И увидишь — за ночь — наголо
Облетевшие цветы.
На листве рябин продрогнувших
Заблестит холодный пот.
Дождик, серый, как воробышек,
Их по ягодке склюет.
РОДИНА
Весь край этот, милый навеки,
В стволах белокорых берёз,
И эти студёные реки,
У плеса которых ты рос,
И тёмная роща, где свищут
Всю ночь напролёт соловьи,
И липы на старом кладбище,
Где предки уснули твои,
И синий ласкающий воздух,
И крепкий загар на щеках,
И деды в андреевских звёздах,
В высоких седых париках,
И рожь на нолях непочатых,
И эта хлеб-соль средь стола,
И псковских соборов стрельчатых
Причудливые купола,
И фрески Андрея Рублева
На тёмной церковной стене,
И звонкое русское слово,
И в чарочке пенник на дне,
И своды лабазов просторных,
Где в сене — раздолье мышам,
И эта — на ларчиках чёрных —
Кудрявая вязь палешан,
И дети, что мчатся, глазея,
По следу солдатских колонн,
И в старом полтавском музее
Полотнища шведских знамён,
И санки, чтоб вихрем летели!
И волка опасливый шаг,
И серьги вчерашней метели
У зябких осинок в ушах,
И ливни — такие косые,
Что в поле не видно ни зги, —
Запомни:
Всё это — Россия,
Которую топчут враги.
* * *
Скинуло кафтан зелёный лето,
Отсвистели жаворонки всласть.
Осень, в шубу желтую одета,
По лесам с метёлкою прошлась,
Чтоб вошла рачительной хозяйкой
В снежные лесные терема
Щеголиха в белой разлетайке —
Русская румяная зима!
* * *
На окнах, сплошь заиндевелых,
Февральский выписал мороз
Сплетенье трав молочно-белых
И серебристо-сонных роз.
Пейзаж тропического лета
Рисует стужа на окне.
Зачем ей розы? Видно, это
Зима тоскует о весне.
* * *
Всё мне мерещится поле с гречихою,
В маленьком доме сирень на окне,
Ясное-ясное, тихое-тихое
Летнее утро мерещится мне.
Мне вспоминается кляча чубарая,
Аист на крыше, скирды на гумне,
Тёмная-тёмная, старая-старая
Церковка наша мерещится мне.
Чудится мне, будто песню печальную
Мать надо мною поет в полусне,
Узкая-узкая, дальняя-дальняя
В поле дорога мерещится мне.
Где ж этот дом с оторвавшейся ставнею,
Комната с пёстрым ковром на стене...
Милое-милое, давнее-давнее
Детство моё вспоминается мне.