Ничего. Слепота.
Ведь вокруг темнота,
Ведь спускаюсь всё глубже ко дну:
В никуда.
Износились мои тормоза,
И закрыты глаза,
И мне их не открыть никогда:
И ни на щелчок, и ни на раз-два
Не поддаются никак мои веки,
Что как два драконьих крыла
Пришиты к спине человека
Надеждой надёжною, крепкой —
Ничто не порвет эти скрепы,
Ничем не скривить эти рельсы,
Что несут меня вглубь этой бездны,
Меняя ничто на ничто. Безвозмездно
Даруя души мне болезни
Сквозь тихие, славные песни,
Куплеты которых так бесят,
Разрастаясь в мозгу, будто плесень.
Ну а плесени в нём мало места,
Её споры не дохнут под прессом,
Вылезают, как пробки, наружу,
Порождая лишь споры по-хуже,
Пугая всех тех, кто мне нужен,
Опуская меня только глубже
В эти бездонные лужи,
Хоть и так уже был я погружен;
Глотку сжимает лишь туже.
Ничего. Теснота.
Хоть вокруг пустота.
И меня от сих бесов ничто не спасёт:
Нет креста.
И бушует внутри меня зверь:
Мне никто не поможет, поверь;
И лишь крик мой раскроет уста,
Ведь держать всё в себе я устал,
Свои мысли скрывая за бредом:
Непонятым миром я стал
И уже не жалею об этом.
Несется быстрее карета
По камням дороги столетней,
Стуча, как каблук по паркету,
Отбивая романы в сонетах;
Мне и их надоели куплеты:
Вторят эти строчки поэты
На обочине трассы конкретной
(Конкретно: именно этой),
Считают, что гордостью света
Является именно это!
В гробу я видал их обеты:
Мне эти понятия чужды.
Сегодня в себе обнаружил,
Что с ними становится хуже
Монстру; ведь и так ему душно
В душе, что разбавлена стужей,
И пока симбиоз не разрушен,
Я — его тело, глаза, лик и уши.
И мы с ним готовы достроить
Хайвей, где не важна та скорость,
С которой несёшься ты в пропасть,
Ведь тянет вперёд только гордость!
Та гордость, что дарует возможность
Проложиться в саму невозможность,
Где беспечность кратка, будто вечность,
Где конечна сама бесконечность,
Где нет места на грусть и сердечность,
Где понятия нет "человечность",
Где по жалким чистосердечным
Мы забудем себя.
И так тихо, спокойно и честно
В ничто мы сведём свои пьесы.
И дороги, ведущие к Риму,
Нам по-своему станут противны.
Не признаем прямые туннели,
Предпочтём лабиринты, хайвеи,
Где начало есть точка, а финиш
Никогда не становится ближе.
И посредством таких убеждений
И прямолинейном движеньи
По дворам, переулкам, траншеям,
Мы схватим друг-друга за шеи,
И, наконец, побледнеем.
Перестанем нести ахинею,
Станем немного добрее
И потеряем себя.
Потеряем-ся.
Поредеем.
Дорога — дорога в ничто — не жалеет.