Ночь за окном. Не видны поразившие утром
лужи на каждом углу и безжизненный цвет
серых небес, отдающих слегка перламутром –
зимний пейзаж, неприглядней которого нет.
В этом краю, позабывшем давно о сугробах,
«Tombe la neige» печально поёт Адамо,
льёт нескончаемый дождь от рожденья до гроба,
да и за гробом не лучше. Погода – дерьмо,
если судить с точки зрения великоросса,
я ж – малоросс, приручённый сибирской зимой.
Сон сквозь замочную скважину входит без спроса,
тихо дурманит и гонит куда-то домой.
Господи, знать бы, в каком направлении дом мой!
Взглядом обшаришь дождями промытую даль –
что ностальгия сулит мизантропу седому?
Сядешь в машину, но лень надавить на педаль.
Спишь и нутром понимаешь – не в климате счастье.
Всё преходяще – и солнце, и снег, и сугроб.
Вечны лишь Бог, пара-тройка стихов и отчасти
животворящие свойства девичьих утроб.