И снег лежит, и лёд не тает,
и птицы мёрзнут на лету.
А всё же травка прорастает -
на сердце, в горле и во рту.
Она, как водится, медова.
Она медова до сих пор,
а кроме этого - бедова.
Коси, коса, руби, топор,
но, учинив свою поправку,
вы не достанете до дна.
Есть под землёй такая травка,
что птицам сверху лишь видна.
Она растёт, пускает корни.
Горька, погорше, чем февраль,
чем белый снег, огнеупорней,
трава-последняя печаль.
Летит, ещё не изомроша,
по небу птица. Крылья гнёт.
Грешит февральская пороша,
трава отмолит и спасёт.