Есть устойчивое выражение - «чёрная пятница». Если раньше я воспринимала его совершенно абстрактно, то сегодня убедилась в его абсолютной правоте. Мне в этот день шагалось труднее всех. Усталость обычно наваливается день на третий, это знакомо каждому туристу. На меня она навалилась на шестой (четвёртый ходовой) день: ещё до обеда я шагала легко, а когда пошли поперёк ветра, на наклонных, вылизанных ветром плоскостях мне досталось крепче всех. Чуть расслаблюсь – неокантованные лыжи тут же сносит вниз, и я выцарапываюсь вверх, раз за разом теряя остатки сил. Крепление ослабло, лыжи стали заплетаться всё ощутимее.
Я существенно тормозила группу и чувство вины выбивало меня из равновесия. Ребята в этой ситуации оказались на высоте: никто не упрекнул, все старались ободрить и помочь. Андрей давал практические рекомендации, снимал и подсаживал, на пару с Командором, мой рюкзак, Володя и Юра несколько раз помогали подняться после падений. К вечеру шла на автопилоте. Корбут, заметив это, пристроился рядом. Разговорились, и мне сразу стало легче. Командорский приём во время этого похода выручал меня несколько раз.
Единственное желание сегодня было – лечь и отрубиться, но нам с Андреем надо было дежурить. Правда, за хлопотами возле добродушной «Клавы» усталость меня вскоре отпустила, а когда Командор достал заветную фляжку и предложил всем по напёрстку «огненной воды», я взбодрилась окончательно. Мне сегодня обязательно надо было выпить: прицепилась-таки ко мне одна из бацилл сошедшего с маршрута Саньки! Нос постоянно намокал, в горле время от времени вызревал кашель.
После глотка спиртика стало тепло, уютно и необъяснимо весело. В полудрёме успела услышать и оценить тост Володи Дорджеева, в котором он призывал прислушаться к возвышенному состоянию, какое редко нисходит на нас в обыденной жизни, и сохранить чувства, которые мы испытали здесь, рядом с чистотой и величавостью гор. «Здесь я ощущаю себя ближе к Вечности», - завершил он.
Что-то знакомое, - подумала я и вспомнила, что ощутила то же самое днём и даже попыталась выразить это в рождённом на ходу четверостишии:
А как откроют горы светлый лик,
Мы перед гордым Господа творением
Замрём, на них взирая в этот миг
С каким-то неземным благоговением.
Потом перед глазами калейдоскопом закрутились события дня: ослепительно белая полярная сова с впечатляющим размахом крыльев, заунывное пение Командора, сопровождаемое бряцаньем на зачехлённой гитаре, которым он развлекал нас во время послеобеденного расслабления; прокручивающая километр за километром ослепительная лыжня под ногами. В голове назойливо вертелась песня, исполненная Корбутом по поводу скорого расставания с рекой. Она напоминала песнопения чукчей: нечто протяжное и монотонное, в котором единственно узнаваемым было словосочетание «Большая Пайпудына».
...Калейдоскоп продолжал крутиться, и я не заметила, как уснула.
Продолжение: http://www.stihi.ru/2019/02/04/8126