Утром проснулась от чьих-то резких криков. Моментально села и увидела, что они разбудили не только меня: в углу палатки уже сидел Андрей и, вытянув шею, ожидал повторения звуков. «Что это может быть?» – шёпотом спросила я. «Не знаю… Наверное, птицы». Он снова улёгся. Я прислушалась: возле палатки явно кто-то был. Тихонько, чтобы не разбудить Татьяну, выбралась из спальника и вышагнула на волю. Неподалёку перепархивали бесшумные тени. Я затаилась, и птицы, осмелев, снова раскричались. Их крики напоминали вороний грай и чей-то смех одновременно, причём смех очень агрессивный и саркастический.
Я понаблюдала за птицами ещё немного и вернулась досыпать.
Дежурил Женька. Он дал нам как следует выспаться. К побудке всё было готово: и завтрак в виде пшённой каши, и стратегический план - двигаться прежним путём.
Двинулись в 9:15. Температура нулевая. Первую ходку я почти не заметила: она далась мне легко. Во время второй для экономии усилий пристроилась за Андреем. Он снимал верхний слой снега, наметённый влажной позёмкой, и я умудрялась скользить по воде. Главное было – не отставать, чтобы между нами не успевало намести новый слой. Я, что называется, «села Андрюше на колесо» и испытывала тихие угрызения совести, видя, как он мучается от подлипа.
Во время третьей ходки лыжи пришлось снять: солнце разошлось не на шутку, и подлип нас просто умотал. Спасало наблюдение за необычным природным явлением: скатыванием снежных фигур. Мы пропахивали белую целину, а шквальный ветер подхватывал небольшие комочки снега вдоль наших следов и придавал им ускорение. Обгоняя друг друга, эти комочки моментально вырастали в размерах и превращались в белые цилиндры. Цилиндры стремительно обгоняли нас и неслись впереди до тех пор, пока не рассыпались под собственной тяжестью. Ветер тут же подхватывал их фрагменты и всё начиналось заново. Этот процесс довольно долго забавлял нас.
На обед встали в 14:00. Чтобы ветер не унёс палатку, пришлось лепить снежную стену. Пока лепили, наигрались: вспомнили детство и снеговиков. Детская сноровка очень пригодилась: стенку возвели, скатывая и подгоняя один к другому снежные шары. Потом забрались в палатку и усилили крепёж собственным весом.
В палатке хорошо: ветер слышен, но неощутим. Гудят примусы, бормочут «Клавы», а мы отдыхаем и набираемся сил. Сегодня у всех лучезарное настроение. Неустанно хохочем. Началось всё с Андрюши, который рассказал очередной анекдот «по случаю»:
«Торгует грузин живой рыбой.
- Слушай, что это рыба твоя вверх брюхом плавает?
- Спит на спине.
- А почему она припахивает?
- А ты себя во сне кантралираваишь?»
Во время обеда Татьяна попросила Володю что-то ей передать.
«Не могу. Положение не позволяет: видишь, в обнимку с женщиной сижу! – кивнул он в сторону «Клавы».
Собираясь на «рекогносцировку», Андрей рассовывает по карманам бумагу, компас, очки... Я не выдержала:
- Очки-то тебе там зачем?
- Должен же я знать, как усваивается моя раскладка!
... Евгений заметил, что я делаю очередные записи в дневнике, и попытался прозондировать почву:
- Татьяна, когда ты обнародуешь свои записи?
- Когда напишу, – ответила я и захлопнула дневник. - А давайте сейчас посочиняем! Задаю рифму: «Уса – колбаса».
Мы начали склонять слова по падежам, и вскоре у нас получилось коллективное «Поэтическое упражнение для освоения правил падежного склонения, хором сочинённое на восьмые сутки пути, в воскресенье, 26 марта 1995 года, на подступах к перевалу Иган». Вот оно:
И.п. – В моём роте колбаса, а у ног течёт Уса (Я).
Р.п. – Не могу без колбасы даже у Большой Усы! (Женька).
Д.п. – Думалось мне на Усе о добавке к колбасе (Я).
В.п. – Я преодолел Усу, поглощая колбасу (Андрей).
Т.п. – Подавившись колбасой, снова встал перед Усой (Я).
П.п. – Молча шёл я по Усе, думая о колбасе... (Юра).
Шли сегодня до самой темноты: Корбут намеревался взять перевал с разгону, но штурм затянулся на весь день. На очередном плато спешились возле тура, между камнями которого разные группы, идущие одним маршрутом, оставляют друг другу записки. Хотели оставить и мы, да под рукой не оказалось ручки.
Я обратила внимание, что лыжня под впереди идущим Женькой окрасилась фиолетово-красными пятнами. «Что это?» – спросила я.
«Шикша», - ответил он и дал мне попробовать черного цвета ягоды. Я потом часто видела их на подушках из мха. Почти безвкусные и жидкие, они хорошо утоляют жажду.
Продолжение: http://www.stihi.ru/2019/02/04/8192