Осталось полгода, чтобы стать скулшутером,
Пистолету две конечных — висок и руки.
«Ты — язва», — чужой голос в моем сне кричит,
Потом кровь носом, сна дефицит.
Классикой стало просыпаться в холодном поту:
Рядом со мной лежит бледное тело, и шепчет мне: «Не уйду»,
В его лице сразу все лица тех, кого я любил —
Становится правда страшно. Выбежал голый на улицу. Закурил.
И снова проснулся, чертова сомнамбулическая рекурсия.
Утро, зацикленные дни Сурка и лабиринты улиц.
Кажется, этой зимой я замерзну, не найдя весны,
Меня найдут с обморожением ног и головы.
Потому что я чего-то ищу каждый вечер, в мороз и метель,
И чего-то жду полураздетый в сгущающейся тьме.
Чтобы жизнь не прошла зря, сейчас я только присутствую,
Не живу,
Нужно стать убийцей, вором или политиком,
Надо чтоб Ганди перевернулся в гробу.
Надо законсервировать консерваторов,
Заправить любимым в глотку кишки,
Чтобы плевались на тебя кровью и нефтью,
А ты бы оставил их дохнуть в грязи.
Надо, чтобы газету открыл,
А она вывалила свои потроха,
365 убитых детей в твоей душе
Твоими же руками.
Выложи на письменный стол свои мозг и сердце,
Посмотри на карту себя — где там кладбище?
Попроси подругу детства за деньги раздеться,
Нечего бояться, когда ты никто и у тебя внутри опарыши.
27.01.19