Сколько нужно молчать, чтобы высказать тишину?
Сколько мне говорить, чтобы просто не потерять? Начинался февраль, я хотел бы в нём утонуть, лишь бы не убегать от зимы, пустоты, тебя. А любовь расцветала тысячей лепестков, тёмно-розовой астрой пряталась на груди. Я срезал её, но был, наверное, не готов не позволить ей снова выстоять и взойти. Сколько нужно идти, чтобы просто пройти насквозь? Сколько нужно других, чтоб не помнить тебя совсем?
Прикасаясь к тебе, как к прозрачным бутонам роз, я не мог заменить всю твою пустоту ничем. Поднимая глаза, я лишь видел твоё лицо, рисовал на запястье буквы твоих имён – никогда не считал, сколько их у тебя всего, и ни разу не думал, что это не явь, а сон.
Сколько нужно проспать, чтобы снова приснилась ты?
Сколько нужно молчать, чтобы высказать тишину? Между нами, должно быть, ночь развела мосты – мимолётно, случайно, будто бы наяву. Я срывал все цветы, чтоб прогнать твою пустоту, обрывал лепестки – «не приснится», «приснится», «не…» – и, бросая их вниз, загадал лишь тебя одну, тёмно-розовой астрой тонущую в воде и пурпурной геранью, скрытою от всех глаз, протянувшую стебли в строчки моей души. Сколько нужно писать, чтобы этот огонь погас и остался лишь пепел, холоден, недвижим? Просто дай мне молчать и не чувствовать ничего, и не видеть цветы, и не помнить тебя совсем.
Закрывая глаза, вижу только твоё лицо, но касаюсь лишь белых лилий и хризантем.