когда начнёт мутнеть в глазах и раздвоятся образа
в углу, где теплится лампадка,
накинув старую шинель, он в дождь, а, может быть, в метель
уйдет из дому без оглядки…
и, опираясь на клюку, пройдет по шаткому мостку
туда, где, за ручьем звенящим,
издалека и далеко бежит прописанной строкой
последний путь для уходящих…
а долго ль, коротко идти, и где конец его пути –
уже не важно, в самом деле,
какой бы ни был тут расклад, последний, стало быть, парад –
но не в постели, не в постели…
не по нему она, постель, и он не зря надел шинель
и вышел, как на поле брани,
и он идёт, всё твёрже шаг, на свой последний бивуак –
туда, где все однополчане…