лови мой привет из пепла и мокрой стужи,
каждой частицей знакомой тебе до тела.
каждый раз слова для тебя прячуца глубже, глубже,
и теперь никогда (зарекусь на слове) не будут белыми.
фразы короче скромной твоей причёски —
только што толку без соответствия с сутью.
какой бы древняя ваза ни зрилась броской —
в музее в ней всё равно ничего не будет.
через боль спасает от мыслей, паря, горчичник,
сражаясь с последней защитой кожной.
после страданий минута всегда отлична —
только тоска на вторую хватает вожжи.
переводя разговоры как стрелки своих часов,
переводя всё время артикуляцией,
я опускаю планку от полуяви — в сон,
от желания спать — к желанию оставаца.
память — зеница ока и сизифов камень.
страшно терять и больно хватать мозоли.
я не касаюсь её, словно грек, руками —
я поедаю её от двух к четырём ночи.
впрочем, што толку.
впрочем, терять тебя —
это как увернуца от собственного бумеранга.
тихо ложусь, простыни коробЯ —
только в углу паук и ждёт его тоже самка.
каменный гость.
мёртвый холодный суп.
я не хотел выпускать мертвецов-скелетов.
словно жаркое,
тело своё несу.
словно клеймо на тушке
твоя отметка.
кинематика слов.
динамика красноречий.
глубина озёр — как повод на них потопнуть.
я не уверен в традиции —
но твоя медицина лечит.
главное: не проси от меня особо.
горечь отравленных мечт,
коричневого снежка,
брошенного сзади тогда ещё человеку.
я забираю брошенный самокат
и отрываю ветку.
смерть — как рождение:
дни, потом год и десять.
на вспаханном — што-то ещё да вырастет.
но прошу: не сей туда больше лести —
дыма нет