не хотелось бы заглядывать наперед,
и уж тем более –
вынимать на поверхность то,
что оклеймилось прошедшим временем,
но поверь: многотонным висящим бременем
держит нынешнее – не дает
ни искупаться в прошедшей боли,
ни ощутить предстоящий еще полет.
мы застряли. «сейчас» стало нашей злосчастной ловушкой.
не то, чтобы я был и вовсе не рад,
не то, чтоб дурачился смело со смертью
(смерть-то – совсем не игрушка),
но согласись: кто попадает в ад,
тот, наверное, думает в уголке своей мелкой душонки:
вот, где кончается скрип у моих шестеренок,
вот и добрался до края катушки,
наконец ее размотав.
и понимает: самое страшное чувство
(в том числе, и любовь, конечно) –
происходящее здесь и сейчас.
а если ничто никогда ни за что не сумеет быть вечным,
то думать о будущем – точно совать себе в спину ножи…
но умоляю, родная, скажи:
а как все закончится конкретно для нынешних нас?