счастья не существует за пределами нашей с тобой постели,
мы не знали об этом, мы многого не доглядели,
а теперь всё разрушено,
и ты куришь, и думаешь:
неужели?
собирайся, май дарлинг, двери райского сада уже закрыты,
мы стоим, как придурки, и глядим на кассирш Магнита:
им до лампочки, что тебя у меня отбирают
что мы долго ходили по краю, и вот мы сорвались с края
а вокруг всё по-прежнему:
холод, февраль, трамваи,
васильковые тени ложатся поверх сугробов,
кто-то едет с работы, кто-то идёт с учёбы…
только мы тут стоим, как немые,
и язык прилипает к нёбу.
но иначе никак, май дарлинг, мы оба с тобой попали.
мы так долго мариновались в коробках казённых спален,
что забыли о людях, которые нас любили…
мы дебилы, май дарлинг, какие же мы дебилы.
ты рисуешь ботинком на белоснежном иле
наше общее сердце, неправильное, кривое,
мы стоим и ревём, будто оба летим в могилу…
и прохожие думают:
кто эти странные двое?
почему мне так жутко, май дарлинг, будто бы мы – убийцы,
помнишь Бонни и Клайда? мы тоже не сможем скрыться.
отпечатайся в памяти рыжих волос пшеницей,
киноварью помады,
кремовой кожей ключицы.
я не верю, май дарлинг, что нужно тебя лишиться.
счастья не существует за пределами наших с тобой свиданий.
мы вскарабкаемся по лестнице, обязательно кем-то станем,
будем ездить куда-то, барахтаться в океане.
вспоминай меня, дарлинг, по трезвости и по пьяни…
почему это всё происходит, почему я тебя отпускаю?
почему нас с тобой изгоняют из залитого патокой рая?
я не знаю, май дарлинг,
не знаю.