Эта бледная дама в лиловом. Она ушла.
Ей наскучили вычурных слов зарисовки.
И, шелками цвета грозы шурша,
Она вышла – на первой же остановке.
Темных улиц изгибы – чужих городов-
Уводили в сторону злачных притонов.
Небо в звездах – ее привычный кров-
Удалялось от – сладострастных стонов -
В подворотнях, зевками манящих в ночь -
В губы, руки очень сомнительных женщин.
Любопытству стоило страх превозмочь –
Чтоб увидеть клоаку – в роли Проценщицы.
Она долго стояла, в руках – черный клатч,
Полный рифм, как копилка последних сокровищ –
Перед вывеской красным – Веселый Трюкач –
Озиралась вокруг и хмурила брови.
Сделан шаг – и в пурпурно-кровавый мрак
Завернулась Дама в лиловом платье.
Что-то в самом начале пошло не так,
И сдавили тревогой мрака объятья.
Перегруженный пьяным весельем зал
Обернулся к вошедшей – одним лицом.
А в углу у стойки приветственно встал
Тот, кто станет на время - ее кольцом –
Ее кругом удушливым – терновым венцом –
Кто за каждое слово потребует сдач.
Он не будет мужем, не будет – отцом -
От любви он далек – Веселый Трюкач.
Эта Дама в лиловом – глядела в щель
Уплывающего вертикально зрачка-
Узнавала Проценщика – сердце в хмель-
От взведенного взглядом в нее курка.
-Принесла все свое? – В ответ: Принесла.
Ссыпав броши, души, слова – в одно –
Сели н’апротив – по зеленым краям стола.
-Экарте? Баккара? Или же – в Макао?...