(Из цикла "Лики зимы")
+ + +
Припорошив изъяны снежной пудрой,
как в зеркало, смотрела в небеса
Земля...
Был свежим первый снег, как в тундре -
рябило от сияния в глазах.
И к чистоте еще не прикоснулись
ни дым, ни брызги городских дорог.
Звенела тишина безлюдных улиц,
окрашенных в двуцветие сорок.
Сверкали искрами холодного огня
лебяжьи крылья оснеженной ели;
плескались - снегом осыпая вмиг меня...
На крошки хлеба воробьи слетелись,
и щебет птиц встречал начало дня.
+ + +
Ветхозаветным ноевым ковчегом
плывет луна. Ей тучи ставят сеть.
И гаснут звезды под холодным снегом -
им, видно, разгореться не успеть.
Бессонной ночью слышан каждый шорох.
Лишь память входит вкрадчиво - беззвучно.
В ней - и жемчужины, и сора ворох,
в душе незрелой неразлучных.
У слова и поступка - темный след,
когда они свинцовы, грубы, странны...
Любовь, все осветляя, словно снег,
болезненные исцеляет раны.
Снаружи в дом влетает шёпот нежный,
и в тишине улавливает слух
от падающих хлопьев снежных
спокойный колыбельный звук.
+ + +
Оградой наш край окружают березы и ели,
И сосны сбегают в цветистые дОлы по склонам.
Здесь вёснами ночью слышны соловьиные трели,
А утром зовут монастырские гулкие звоны.
Меня в честь отца называют соседи Андревной
И мягко бранят за прогулки по лесу в мороз.
Давно убеждают: нельзя без скотины в деревне
И нАпоминают о нЕприхотливости коз.
Деревней напрасно зову я свой город в глуши.
Три древних обители - он охранитель святынь...
Здесь с Небом и Доном идет перекличка души
Звенящими светлыми звуками: синь...дон... дон-дзинь.
+ + +
Озябшим в земной зыбкой стыни
нам дом возвращает тепло,
в росу превратив снег и иней.
Луна за холодным стеклом
желтеет куском сладкой дыни.
Замедленно, словно во сне,
плывет серп на облаке-льдине
согреться в пушистой сосне.
Сменила участок дозора,
оставив в потемках наш сад,
луна... Ночь , сверкая узором,
вписала в окно звездный ряд.
Волнуют и душу, и взор
свет Неба и здешняя мгла...
От тьмы оградясь шелком штор,
свечу пред иконой зажгла...
Душа сквозь оконный квадрат
уйдет в предназначенный срок
за дали, где звезды горят -
туда, где ждут вечность и Бог...
В час, участь решающий, -верую! -
в крест лунной печальной дорожки
в тепло войду светлой дверью,
стряхнув грех, как снежные крошки.
+ + +
Ангел сплел зимнему саду
кружево с тонким узором.
Высветлил ласковым взором
тени печального лада.
Света с ним шла полоса -
нежно коснулась стен дома,
радугой взмыла над Доном,
тьму озарила в лесах.
Стало обыденной прозой
след обнаружить у двери -
тянутся дикие звери
к теплому дому в морозы.
Шум суетливый все глуше...
Музыка, книги, стихи...
И отступают грехи,
и очищаются души.
+ + +
Когда остудит воздух ночь осенняя
и плоть природы станет увядать,
нимб золотистый знаком воскресения
Земле из листьев вышьет Благодать.
Березы вспыхнут восковыми свечами,
нависнет туча, словно сливы гроздь.
Дожди и грусть - два спутника извечные -
дни омрачат, как горькой вестью гость.
Но вот уж снег! Заиндевелый сад,
чуть вздыбленная рябь Донского льда,
туманной оттепели влажный аромат,
а ночью - звезд блуждающих стада.
Вновь все изменится - весенняя пора
сорвет одежды зимнего покроя,
и ветер, вылетев из тесного двора,
взволнует гладь сердечного покоя.
Природа в испытаниях бесстрастна:
все переносит - и мороз и зной...
Наверно знает - терпит не напрасно -
она воскреснет солнечной весной.
+ + +
Сквозит через ветхие шторы поблекший рассвет.
Как трудно с уютным теплом зябким утром расстаться.
Мелькание снега - на сцене природы балет,
и вьется изящное легкое кружево танца.
Лавиной с еловых ветвей оползал снежный вал.
Меж домом и лесом армада из хлопьев летала.
И снег неказистую сетку ограды скрывал,
небесным шитьем застилая невзрачность металла.
На вязь снегопада взирая с унылых берез,
застыл невзыскательный зритель - снегирь красногрудый.
Его не вспугнули ни шум, ни метель,ни мороз -
вела себя робкая птица вполне безрассудно.
Сквозь зимнюю мглистую зыбь, белизну и безбрежность
безжизненных и безучастно холодных кристаллов
душа посылала свою покаянную нежность
природе - от дел человека больной и усталой.
Когда же опомнится дух изгоняющий век,
когда перестанет лишь плоти земной быть послушным?
Замедлит ли он свой бесцельный, бессмысленный бег -
настроит ли на созерцанье прекрасного души?
+ + +
Настроен ветер вновь на буйный лад.
И громко ветками по крыше бьет сосна.
Встаю. Луна висит в углу окна.
И звездным огоньком влекут назад
мерцающие в прошлом времена,
родных и близких лица, имена...
Всплывают образы, ждут облаченья слов.
Готовы чувствам вслед бежать толпой
за призрачно-бесплотный красотой...
В глубинах памяти идет жемчужин лов.
Как ласточка небесного паренья,
строк - свежих, светлых - жду рождения.
Прошедших лет накрыл меня поток -
от невезения и суетной награды
до незабвенных пустяков отрадных.
Тут были счастья быстро вянущий цветок,
скорбь заблуждений и страстей дурман,
и радость верой просветленного ума...
Шум ветра стих, и стала ночь беззвёздной.
Соседний лес был кроток и белёс
от снежных перьев и стволов берёз.
Бродить в извивах жизни было поздно.
Уж выстроились все слова в ряды,
и лист бумаги строчками рябил.