Каждое утро мы планировали детей.
Твоему ребёнку надлежало родиться
ближе к полудню, в мыльной воде,
от которой болели собаки и дохли птицы.
Мой рождался после обеда, когда
выли по птицам выжившие собаки –
тех и других апрель выдувал с моста,
и отпевал со святыми, иже да паки.
А под вечер
мы хвалились нашими чадами,
друг без друга зачатыми.
Ты говорила:
– Смотри, какое счастье!
Я в ответ:
– Мой лучше, без обид.
А соседи снимали варежки для «здрасте!»,
и шептали вдогонку: «ё***ый стыд...».
А ночью,
каждый в своей темноте,
в грустных, пижамных рубищах,
мы хоронили вчерашних детей,
и зачинали будущих.