Летят и падают с небес на землю
следы нелепой с холодом войны,
и этот день идёт уже неделю.
Никто не хочет признавать вины.
И этот день отмечен на салфетках,
как самый лучший день в календаре,
рукой ребёнка, сидя на коленках,
в морозно — лютом, мрачном феврале.
И годы шли, меняя свои шутки,
а этот день терял свой оптимизм.
Теперь он кажется ненужно — жутким,
который смог придумать организм.
И чем взрослей, тем хуже понимаешь:
«А для чего тебе вся эта жизнь?
Зачем ты ищешь, а потом теряешь?
И что же будет если откажись?»
И в суматохе праздных ожиданий
меняется всё то, что так давно
дарило радость от простых желаний,
таких как съесть зимою эскимо.
Течет вода, за ней уходит время
и, вроде бы, давно уже пора
признать своё от жизни этой бремя,
сказав кому-то нужные слова.
И тот ребёнок больше не ребёнок,
он на коленках больше не сидит,
и он не тянет маленьких ручонок
проверить чтоб как календарь висит.
И он не ждёт с тем трепетом, как раньше,
когда наступит наконец февраль.
Он просто начал жить немного дальше,
он перерос свой детский календарь.