памяти Татьяны Пискуновой
От Лихой до Каменской – полчаса,
два десятка вёрст под колёсный звон,
но уже заклинили тормоза
и несутся следом пять тысяч тонн,
прожигая искрами нежный шёлк
южной ночи, сдёрнутой с плеч моих…
Слишком ты далеко от меня ушёл,
чтоб когда-нибудь снова коснуться их.
Только я не вижу твоей вины
в том, что взят билет в хвостовой вагон,
в том, что ночи в августе сочтены,
а в последней веки смыкает сон,
из которого я не вернусь уже,
потому что смерть оплатила счёт
на последнем стрелочном рубеже,
где товарный не сможет убавить ход.
От Лихой до Каменской – полчаса,
и когда назад уплывёт перрон,
ты на миг захочешь закрыть глаза,
а потом захочет закрыть и он –
тот, кто все твои перенял черты,
но не тронут пеплом твоих седин:
не усни, не мною любимый ты,
не усни, не мною рождённый сын.