Невод зеркальных трещин
скомкал пустое платье.
В письменный гробостол
жемчуг не расплескать бы.
Так умирают вещи.
Пальцы скользят по шёлку.
Звонко прольются в пол
после тебя – осколки.
Это такое чувство,
что не вмещает бездна.
Глыбы теряют вес.
И невозможно тесно.
Можно разбиться с хрустом,
перелетев на вдохе
каменный волнорез
в этом большом потоке,
и пропитаться алым.
Так океан стреножит
раненого кита
с ангельски-белой кожей.
И понесёт на скалы...
В каждом таком гиганте
чья-то живёт мечта –
девочка на пуантах.
К самой высокой ноте,
к самой заветной цели,
бросит её волна
хрипло-виолончельно.
И распахнув в полёте
рваные раны шёлка,
ночью танцует на
цыпочках, на осколках.