туман не терпит громких фраз
и прерывающихся линий,
он мастер безупречной глины,
завладевая всякий раз
преображения игрой
случайных очевидцев тайны,
его движения как стаи
мазков с полотен писсарро,
летящих ведомо куда
лишь одному недоуменью,
непредсказуемо изменчив —
и куропатка, и удав
в одном единственном лице,
туман — наследник своеволья,
он засыпает в чистом поле,
когда умается лететь.