- То, что литературное слово в целом, и поэтическое – в частности, может оказывать какое-либо позитивное, возвышенное, а тем более – воспитательное влияние на кого бы то ни было – это чистая иллюзия, Ларионов.
- Почему вы так в этом уверены? – сурово спросил профессор.
- Да потому, что если бы это было правдой, оно, это самое слово, прежде всего позитивно подействовало бы на самого писателя или поэта. То есть, на своего создателя. А что имеет место быть на самом деле? Посмотрите на судьбы, изучите биографии этих создателей доброго и возвышенного. Впрочем, вы и так всё знаете – это ведь ваша профессия.
- Здесь не всё так однозначно, - ответил Ларионов, – хотя я понимаю, к чему вы клоните: пьянство, лицемерие, ложь, всевозможные мании, безумные, чудовищные поступки – всё это было присуще абсолютному большинству значительных литературных личностей.
- А ещё самоубийство – прибавил Альвауэр, - точнее, многие, очень многие из них добровольно уходили из жизни – кто-то косвенно, кто-то и напрямую.
- Но были и другие варианты, не забывайте. Вот, к примеру, Мандельштам. Он из жизни добровольно не уходил!
- Неужели? – жёстко сказал Альвауэр и процитировал: «Его толстые пальцы, как черви жирны», «тараканьи смеются усища» и так далее. Или вы забыли, профессор, что сказал Пастернак, когда он впервые прочитал ему это произведение? Если забыли – я напомню: «Эти оскорбительные строки не имеют ничего общего с литературой». А что же это было тогда, как вы считаете?
Ларионов покачал головой.
- Бунт, отчаянье, эмоциональный всплеск…
- Да, да, конечно. – Альвауэр откинулся на спинку стула. - И он ходил и читал эту пакость везде – не один, и не два раза. Нет, Ларионов, это уже не эмоциональный всплеск – это было тщательно продуманное, завуалированное, но всё же - самоубийство. И если бы его не арестовали и он не умер бы в тюрьме – кто бы сейчас вообще знал его творчество и его самого? Тщеславие! Немыслимое, необъятное тщеславие – основной жизненный стержень любой творческой личности. А ведь это один из семи смертных грехов, Ларионов. И как говорил персонаж одной известной кинокартины: «Тщеславие – это мой любимый грех». И говорил эти слова дьявол. Помните этот фильм?
- Да, я помню. И во многом готов с вами согласиться. Но всё равно – вы очень жёстко ставите рамки, так нельзя, по моему мнению.
- А хотите ещё жёстче поставлю?
- Неужели это возможно?
- Безусловно. Даже самое возвышенное и душевное, на первый взгляд, литературное слово может оказать чудовищное разрушительное воздействие. И явное, и не явное. И кратковременное и долговременное. А вот это уже не иллюзия, а неоспоримый факт.
- И на чём же он базируется?
- На простой и, думаю, хорошо знакомой вам аксиоме: «Не может дерево худое приносить плоды добрые». И это уже очень серьёзно, Ларионов. Посмотрите внимательно вокруг и вы поймёте, насколько.
Торпедоносец. начало
http://www.stihi.ru/2019/02/13/1174
(отрывок из романа)