Байка на чае
"О мотыльках"
Поздний вечер в период белых ночей – само по себе понятие достаточно условное, а для бербера, кочующего на своём верблюде по пескам Сахары, вообще трудно представимое, как полноводная река, например. Ну да берберам нет дела до белых ночей, а мне – до берберов.
Насколько же помню, свет горел, наши игорные баталии в маджонг и преф за полудюжиной столиков отражались в окнах мангальной беседки, как в зеркале, и значит, снаружи было темно. Думаю, со стороны мы выглядели, как минимум, занятно. Большинство участников БН уехало из пансионата в Питер на экскурсию, с целью убедиться в пушкинском антураже, так сказать, что одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса. Конечно же, в городе на тот момент поздний вечер обозначался светлее, там открытой перспективы – пруд пруди, а здесь, в Дубках, лес кругом.
К чему это я? Да к тому, что на свет не только мотыльки летят, но и люди ходят. Так в беседке появились неизвестные: баба с пропитым лицом и двое её провожатых - нахохленные дядьки, в наколках, явно, зэки и под шофе. Эскортируемая персона с порога вопросила: «А чо вы тут делаете?» и далее типа: «Мы тоже в это могём!» Информацию о закрытости вечеринки означенная особа пропустила мимо ушей и ничуть не смутилась игнора в своих попытках завязать общение с кем-либо. Упрямству кадра поём мы песню! По выражению ее опухшего лица легко было догадаться – кости маджонга видела впервые. А вот карты! Кто ж в карты не играл?! Тётка, со своими молчунами за спиной, уверенно направилась к столику, за которым Самвел, Князь и Антошка разыгрывали мизер. Долго, с пафосом уламывала ребят сразиться с ней, доказывала, что она – профи, что будет играть на деньги, на очень большие деньги, на деньги, которые им и не снились, и добилась-таки своего. Первая раздача, «мадам» взяла в руки карты и неожиданно спросила: «А что с этим делать надо?» Наши преферансисты сразу сбросили свои, и в гробовом молчании стало слышно, как мотылёк ударился о стекло. В режиме нон-стоп бабец вскочила и завопила, задыхаясь и пузырясь слюной, причём обращаясь к Самвелу, видимо, как к своего рода авторитету: «Да я!…да я!... да я… тя в очко сделаю!» После этой угрозы в лапидарном стиле она бросилась к выходу, так что дядькам пришлось догонять свою фурию. Из темноты ещё пару раз эхом отозвалось: «в очко… сделаю…».
В кладбищенской тишине, где как многие говорят: «Очко узенький-узенький», - мотылек опять озвучил своё присутствие, боднув стекло. Кто-то икнул… и нас, как по команде, взорвало от смеха - мы падали со стульев и ржали, натурально, как кони, до слёз, до истерики, до колик в животе.
Один наш обожаемый Самвел сидел спокойно, с полуулыбкой на лице. Какие чувства переполняли его - остается для нас тайной за семью печатями по сей день.
Байка на чае
У меня в детстве часто болело горло. Родители решили, что мне надо вырезать гланды. А у нас в Даугавпилсе только запустили один новый трамвай. Невероятно красивый. И я сказал, что соглашусь, если поеду в больницу на нём. Полтора часа отец ждал со мной этого красавца, пропуская очередную посадку. Давно уже отец на небесах, а та усатая грохоталка ещё ходит. В неё я не сажусь.
Байка на чае
В порту Ванино, в ресторане железнодорожного вокзала, в начале 80х, пришлось мне слушать пианиста, настоящего виртуоза. Играл и по заказу: от Баха и Рахманинова до "Мурки" и "Ландышей". Говорят, Бах умер на записи 16-го такта новой фуги. Наверно, и её бы этот мастер воспроизвёл. По стечению обстоятельств я оказался с ним за одним столиком и бестактно ляпнул: Как так? О вас должны знать тысячи! - На что он загадочно улыбнулся и ответил: Молодой человек, я живу в ладу с самим собой. Это - главное для меня.
Байка на чае
Если чайка летит жопой вперёд, значит ветер очень сильный. Только если мореман фортель какой выкидывает - это звоночек: а не пора ли товарищу домой. Встали мы к стенке в ливийской Меллите. Палубная братва с борта на причал перекинула сходню. Еще не успела установить под ней страховочную сетку, как агент с грузовым мастером уже тут как тут, на палубе. Третий помощник, вчерашний курсант, руками машет, гонит их назад: Go back! Go back! No safety net! Safety first! - Арабы потоптались, выдохнули: Ин ша Аллах! - типа на всё воля Всевышнего и повиновались. Матросы обмотали сходню сеткой, и басурмане вторично поднялись на борт уже по безопасному маршу. У третьего к тому времени контракт заканчивался, и обращается он к мастеру с просьбой продлиться на месяц. Кэп в затылке почесал и резюмировал: Вот ты мужик принципиальный. Вон как арабов на берег шуганул. Нет сетки - нет прохода! Так я тоже принципиальный. Не сторонник пересиживаний. Уезжать надо вовремя. Не обессудь! - И ведь не обиделся штурман. Против лома нет приема. Кстати, кэп переговаривался с ним недавно по радио. Тот мимо проходил на химовозе. Уже до чифа дорос. Благодарил за совместную работу.
Байка на чае
Как-то встали мы на линию: Бангладеж-Индия - под аммиак. На подходе к бангальскому Читтагонгу нас встретила дюжина лодок торговцев морепродуктами, фруктами и овощами. Одна посудина выделялась благодаря чёрной козе, стоявшей, словно впередсмотрящий, на носовой палубе. Её то мы и выбрали для отоварки. За бочку дизельки разжились креветками, рыбой и корзиной вкуснейшего манго. На козу не позарились. Полорогая животина крепко держалась на коротких ногах, хотя лайбу шибко заваливало с борта на борт в течение натурального обмена, и экипаж дружно погогатывал, с восхищением глядя на неё.
Каждый раз потом, на подходе к Читтагонгу, всматривались мы с волнением и тревогой в приближающиеся лодки маклаков. Замечали козу-мореманку, и радости не было предела: жива егоза! да и чего ей будет? Словно находили оправдание гордости за морскую нашу братию, таящейся в сердце.
Байка на чае.
Как-то пополнили мы запасы судовой артелки в Сан-Франциско. Продукты как продукты, но вот молотый кофе достался нам на редкость ароматный и невероятно приятственный на вкус. Улетал я домой с Тайваня. Стоянка была короткая. Пока приёмо-передачу дел со сменщиком подписали, уже и отход судна подошёл. Вспомнил о кофе. Забежал к чиф-куку: - Дай кофейку пачечку. Уж больно хорош, хочу жену побаловать. - Возьми, - говорит, - на камбузе за дверью в ящике. - Прилетел домой. Супруга сумку разбирает, спрашивает: - А это что? - О! - восклицаю, - Амрита! Элексир богов! Кофе штатовский! Супер бест! Уверен, тебе понравится. - Распечатывает моя благоверная элексир богов и меня зовёт: - Слушай, странный какой-то кофе, серого цвета. Поди глянь. - Мать чесная! Хлебопекарные дрожжи привёз! Перепутал брикеты по запарке. Вот же, размер упаковки и расцветка фольги один в один! Ага! Ну да нет худа без добра. Дрожжи шикарные оказались. Пирожки несказанно пышные на них выходили!
В следующий контракт уезжал, жену спрашиваю: - Что тебе привезти? - Смеётся: - Привези дрожжи. Только смотри, не ошибись!
Байка на чае.
Приняли мы как-то газовоз-десятилеток от южнокорейцев. Прилетели все скопом в Токио. Да, наши мастер и дед неделей раньше прикатили на приёмо-передачу дел. Час нам положили на размещение. Любители кимчи тоже гуртом съехали, мы подняли якорь и почапали на Яву, на погрузку. Трабл у меня по заведованию случился уже через день. Начал перепитываться котёл. Я сразу смекнул, что причина в уровневом трансмиттере, управляющим через сервопривод питательным клапаном. Перевел подпитку котла водой на ручное управление. Разобрал трансмиттер. Вытащил резиновую мембрану. Обтянута какой-то эластичной синтетикой. Пытаюсь снять. Тянется, как жвачка, не сдаётся. И позвольте! Вы не хулиганьте! Что это за пьяные выходки?! Глазам не верю! Презерватив! Мембрана прохудилась. За неимением запасной, узкоглазый собрат-механик обтянул её "резиновым изделием номер 2". И ту ман-на ё! До свидания то бишь. Вижу, ничего не остаётся, как воспользоваться хитрожопым вариантом опять. Только где кондом взять? У кого ни спрошу - нету. Прямо экипаж лебединой верности собрался. Хотя повезло. У чифа нашёлся. Так что проблему временно решил. И заказал мембрану на замену. Новую получил только через месяц. А кондом оказался качественный. Год бы, наверно, еще отработал. Потом летел я на следующий контракт, во Франкфурте пару коробочек Durex прикупил на всякий случай. Но не пригодились резинки. Оставил на судне. Не дай Бог, жена б нашла! Страшно представить.