Юбилей своего мужа, который, впрочем, не советуют отмечать, Зюзя решила отметить
с размахом, тем более, что получила новогоднюю премию.
Обойдя почти весь город, заказала столик на шесть персон во вьетнамском ресторане,
объяснив коротко свой выбор:
- Там, по крайней мере, на фоторекламе всё объёмно и аппетитно смотрится
и не пахнет едой.
Зюзя вообще не переносила никакие запахи.
Назначенный день настал, и мы явились. Ресторанчик оказался обычной забегаловкой,
но стены были искусно украшены веерами всех размеров,
а посуда расписана вьетнамскими пейзажами. На столе красовались три
блюда с яркими цветными угощениями и горшочки с интригующей начинкой.
Зюзя была в восторге!
- Надо всё это заснять, чтобы послать в Америку родственникам!
Пусть посмотрят, как мы живём! - воскликнула она.
Но тут выяснилось, что в её фотоаппарате старые батарейки.
- Так, еду не трогать, - строго наказала Зюзя, оделась и отправилась
в магазин. Зюзя всегда была очень экономна и не в её правилах
было покупать первые попавшиеся батарейки в ближайшем магазине.
Зная это, мы честно ждали больше часа, пока, обойдя все лавки, она
не купит из самых дешёвых самые лучшие. Проверит их работоспособность.
Ещё и чек строгой отчётности потребует выписать для возможной оплаты
на работе. Имеет право!
Однако, на втором часу ожидания нашему терпению пришёл конец.
Первыми взбунтовались её родственнички:
- Что за издевательство!? Нам запретили есть, но выпить-то можно!
Так, давайте хотя бы выпьем за здоровье нашего юбиляра! Юбиляр оживился
и мы тоже были совсем не против.
Вмиг достали и откупорили принесённые с собой бутылки и пошла тут
пьянка! Когда наконец появилась эта "деловая черепаха", её вдрызг
охмелевший голодный муж только, что и успел, так это протянуть к
ней руки, жалобно вскрикнув:
- Зюзя!- и тут же плавно нырнул под стол.
Вытащили мы беднягу и потащили в туалетную комнату освежить холодной
водой. Оттуда он вышел уже на своих ногах, но с закрытыми глазами.
Открыли ему глаза, подправили прическу, усадили за стол и сделали
наконец-то эти злосчастные снимки.
Совсем уже раскисшего мужа Зюзя шустро подсадила ко мне, дав задание
кормить его и не позволять пить спиртное, а сама вновь удалилась.
Теперь уже в аптеку за нашатырным спиртом и валерианой для полного
вытрезвления несчастного супруга.
После её ухода мы наконец-то с яростью голодных собак набросились
на вьетнамские яства и разносолы. И, тут нас ждал "сюрприз" - наконец
выяснилось, чем
нас собирались потчевать в этом "ресторане". Едой эта закуска и впрямь
не пахла. На одном огромном блюде была искусно разложена маринованная
капуста всех цветов радуги, на втором оказались раскисшие мороженные
помидоры. Остальные тарелки зеленели листьями салата и перьями лука.
Последняя надежда была на глиняные горшочки. Голодный именинник,
у которого с утра маковой росинки во рту не было, с робкой надеждой
жалобно спросил меня:
- А, что это в горшочке? Плов?
В горшочках, увы, оказался не плов, а моченый рис с моченой морковкой.
Ужас! Мы были так голодны, что готовы были от злости растерзать эту Зюзю
на мелкие части и мечтали о горячей сосиске с горчицей или, хотя бы,
о хлебушке с сыром. Возмущению нашему не было предела. Пошли на кухню,
а там такие ароматы умопомрачительные, что мы чуть сознание не потеряли.
Но деньги были только у Зюзи.
Вернулась Зюзя, как всегда, нескоро. Видимо, надеялась, что наш банкет
в её отсутствие уже закончится. Напрасно надеялась, голубушка! Мы никуда
не собирались расходиться и дружно потребовали горячее. Имеем право!
- С ума сошли! Одна порция шесть рублей стоит! - вскрикнула Зюзя, но всё
таки, раскошелившись, заказала на шестерых две порции.
На каждой тарелке красовалась всё та же яркая ботва и, как бритвой
нарезанные, несколько пластинок мяса. Ох, уж эти экономные вьетнамцы
- не хуже нашей Зюзи!
Скормили всё бедному юбиляру. Сами пожевали капустки.
Подкрепившись, наш золотой именинник, повеселел, взбодрился, встал
и давай жонглировать произведениями искусства - вьетнамскими тарелками,
громко хохоча от удовольствия. Зюзя замерла, как громом пораженная.
Я еле успевала их ловить, а голодные родственники Зюзи злорадно хихикали
и шептали мне:
- Не лови! Пусть разобьёт! Будет ей, жадине, урок!- и всё заказывали
дорогущий кофе, пытаясь, хоть как-то, повеселиться и компенсировать
несбывшиеся гастрономические мечты. Зюзя изо всех сил, соблюдая этикет,
уверяла их в смертельной вредности такого количества кофе, но они не
сдавались и требовали очередную порцию ароматного напитка.
- Вот, наглые!- шипела мне побледневшая Зюзя, но ничего не поделаешь -
желание гостей, тем более родственников, - закон!
Её муж тем временем продолжал подбрасывать сувенирные блюда всё выше.
- Идиот! Ты знаешь, сколько стоит каждая тарелка?!- кричала Зюзя,
одновременно пугая родственников отравлением от кофе.
Но развеселившегося юбиляра не так-то легко было угомонить.
Нашатырный спирт не помог его протрезвить. Валерьянка тем более.
Он вошёл в такой раж, что я уже с трудом успевала ловить эту посуду,
спасая бедную Зюзю от разорения. Наш юбиляр решил взять реванш!
Наконец-то вмешался администратор и мигом прекратил наши безобразия.
Мы и так своим шумным поведением разогнали всех остальных гостей
этого заведения, заглушив своим весельем весь зал, хотя заказан был
только один столик. Плакали доходы и так небогатого кафе!
Оставшись без тарелок, именинник приуныл и стал напевать что-то
грустное себе под нос, устало обмахиваясь вьетнамскими веерами,
снятыми со стены.
Мы все, кроме Зюзи и её юбиляра, пошли танцевать танго в опустевшем
зале под музыку радио. Юбилей, как ни странно, удался! Есть, что
вспомнить.
Ну, а поели мы на следующий день, когда юбиляр приехал к
нам с утра пораньше возвращать подаренные ему спортивные штаны.
- Зюзя сказала, что они мне малы.
Зюзе трудно было угодить. А потому пошли мы с ним на базар, поменяли
на такие же рейтузы, но женские и короткие -пусть Зюзя носит!
Накупили еды, наготовили и продолжили веселье.