I.
Полудня затишье убитое,
Небесного золота жар,
Лениво скользнёт и разлитого
Полынного ветра загар.
И синь васильковая моет
Облепленный снами глаз;
И коршун устало уронит
Свой крик, оживляющий враз.
Ковыль обежавши неловко,
Испугом парящей птицы
Промчалась хромая полёвка
Быстрее в норе укрыться.
Травы суховатое шило
Щекочет приятно копыто;
Следами намётного мыла
Могучее тело облито.
II.
Вдали синеватая дымка
Саманных тающих хат,
Молочной закисшею крынкой
Здесь в хуторе воздух богат.
Въезжает казак со слезами:
Всё так же, как было тогда!
Детишки резвятся бегами,
Казачки ругают их.. Да!
Копыто, почувствовав землю,
Смягчило взволнованный ход.
Казак, благозвучию внемля,
Открыл удивлением рот.
Подходит к родному куреню,
Где вырос, где прожил всю жизнь.
Бузинному рад он плетеню,
Вдыхает он пыльную сизь.
III.
У двери входной казака
Ждёт долго копчёное зеркало.
Поправил одежду слегка,
Блеснул полулунными серьгами.
Кудрявый, пшеничного цвета
Забрал у природы причёску;
Лазурного летом рассвета
Глаза очень яркие, броские!
Румянец горчичного слова,
Чубатых волос его лоск;
Орлиного взгляда суровость,
Волнения потного воск.
Налива вишнёвого губы,
Улыбка сверкает до искр!
Спокойствие вечного дуба;
Сияние радужных брызг!
IV.
Он входит, снимает фуражку,
Крестом отмечая себя.
Так тихо: лампадная сажа,
Часы постаревше висят.
Садится казак, всё знакомо,
Как будто он не был в пути;
Горячим комочком истома
Рождается в мощной груди.
Минутную тишь нарушая,
Вбегает визжаще жена,
Счастливые слёзы сажая:
В саду их любви пелена!
Остался казак зацелованный
В постели закат провожать.
Цибаркою, наспех сготованной,
Все мысли свои разбирать.
V.
Чуть брезжит рассвет многоликий
Следами далёких дождей,
Как память насадит на пики
Хоть самых дурных дикарей.
Казак погружается в думы
Ржавевшего рога войны,
Когда ночь холодная, лунная
Сражалась с семьёй сатаны.
Пропитанный кровью и болью,
Октябрь слезами закидан.
Там после, за гарью и смолью,
Был слышен лишь стон панихиды.
Хрустели осенние листья
Под тяжестью трупных подвод.
Как можно быть совести чистой,
Коль войны не знают подсчёт?
VI.
Холодной водою умывшись,
Казак отошёл ото сна.
Закваскою сытной напившись,
Усталость согнал он с лица.
Он смотрит на жаркое солнце;
Собака к нему подошла;
В открытом здесь настежь оконце
Жена занята у стола.
Какую красивую песню
Вишнёвые листья в саду
Играют под синею бездной
Над хутором с птицей в ладу!
Вон топают чьи-то фигурки –
Гудящие шапки волос.
Кричит на всё поле дед Шурка,
Что «зараз зачнёться покос».
VII.
Железные косы, ревущие;
Травы одновременный хруст;
Казачки, следами идущие,
Усталость из грабельных уст.
Чубы запотевшие, хмурые.
Казачкам сдувает платки.
Прожилки в мозолях все, бурые.
Под платьем промокшим соски.
Как вкусен тот запах с покоса!
Землёй пахнет, мёдом и степью.
Как манит тот сон абрикосом!
Глаза закрываются слепью.
В бодрящем ночном холодке
Казак, под телегой ночуя,
Впервые за сорок пять лет
Всю ценность вмиг мира почуял.
VIII.
Сегодня на улицах праздник!
Покос отмечает народ,
Напьётся до слов безобразных,
Уснёт, захрапит у ворот.
Как ныне сбирается вечер
Весёлые чары спускать.
Гуляй, казачьё, ты беспечно!
Гуляй, как ты можешь гулять!
Горланятся песни любимые,
Летит ярко шашечный лязг,
Бабьё лепит сплетни немилые,
Весь хутор в рассвете увяз.
Едва слышен голос поющий
Под первого крик петуха,
Кривою походкой несущей
В куренях погасла гульба.
IX.
Пустынная жгучая пена
Встревоженно падает вниз.
Неделя закончилась сменой
Весёлых и траурных лиц.
Казак начищает свой китель,
На солнце горят сапоги,
Усы, чуть намокшие нитью.
Жена собирает харчи.
А в стойле повисшая морда,
Давно уж на месте подпруга;
Заржала понятливо-гордо
Надёжная лошадь-подруга.
Врывается огненный полдень
На баз, на курень и в окно.
Война не пойдёт огородом –
Погибнут, кому суждено.
X.
Этажною пылью повязли
Идущие вдаль казаки.
Прощались полями да вязами
Их жёны слезами тоски.
Лугами далёкими сочными
Пасётся, уставившись, скот.
Молитвами сна полуночного
Казачий крестили народ.
За грохотом пушек не будет
Израненный слышен крик –
На свете ведь есть ещё люди,
Что ждут его каждый свой миг.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Качается жалкое дерево,
К земле наклоняясь слегка..
Вот так же опасно-размеренно
Качается жизнь казака.