Окна белые в город каменный,
Как страницы из грустной повести.
В ней солдат с головой израненной
Все земные оплакал горести.
Скарамушил он и фигарствовал,
Танцевал фанданго без робости,
Он всегда и во всем участвовал –
Все по чести, по зову совести.
Брался тенором за забытое,
Оглушал высоту непокорную,
Жизнь на прочность свою испытывал –
Молодую, порочную, вздорную.
Коронован был. Мне бы знать его,
Чтобы спеть с ним (как будто можется
Быть свободною в почти тридцать лет),
«Это шоу должно продолжиться…».