Банные мысли ©
Виктору Конецкому –
морскому волку и большому травиле.
Размякнув, лежу в белоснежной я ванне –
Как всё ж изменился крестьянский наш быт!
И вижу себя в деревенской я бане
В эпоху стиральных досок и корыт.
Эх вы, деревенские русские бани,
Калёная каменка, жаркий полок!..
И дед, растворившись почти что в тумане,
Кричит мне: «Поддай-ка парОчка, внучок!»
И вот уж пахучий, распаренный веник
Гуляет по розовой деда спине…
От мысли, что вяжет его шизофреник,
Смешинки запрыгали сразу во мне.
Вот тут-то мне вспомнилась баня другая,
И чёрного буселя щёлк из гнезда: *
Я в гости тогда из московского края
Зимой на рыбалку приехал сюда.
Сразил наповал сразу местный обычай –
Не жгли понапрасну сухие дрова;
Все в баню тащились, забыв о приличьях, –
Дочь, зять… моложавая тёща-вдова.
Я живо представил такую картину:
Вот зять-Аполлон, не скрывая свой срам,
Бьёт веником яростно: тёщину спину
И грудь с передком, наддавая тылам…
…Вот закончил работу мой веник-садист,
Дед отдувается важно и чинно,
Висит на крючочке у деда причинном,
Древней фигой, квасом надушенный лист.
Плеснул я на деда последнюю шайку;
Сражённый весёлостью, видно, моей,
Он с юмором старым поведал мне байку,
Изъятой из юности давней своей.
Пошёл деду год, как сказал тот, двадцатый,
И был он безус, и ещё не женат,
А холод жестокий и голод проклятый
Среди деревенских печалились хат.
Деревней собрали артель, не артельку,
Котомку харчей взял мой будущий дед,
В котомке – кисетик с родимой земелькой…
И бабы крестили кормильцев вослед…
В глухой и далёкой, таёжной деревне,
Где стала артель, наконец, на постой,
Соблюдался обычай… очень уж древний –
Всем в общую баню ходить в выходной.
Артачились было тут пришлые люди:
«Мы что: некрещёными что ль рождены?!
Ну, уж дудки!.. с бабами мыться не будем!» –
Здесь происки всё… и соблазн Сатаны!..»
Хозяева пришлым перечить не смели –
Строптивцам устроили свой закуток:
Зияли насмешливо дыры и щели
Средь неровных, наспех прибитых досок.
Не забыть этот час никогда Сатане! –
От смеха, должно быть, прошибла слеза:
К почти что прозрачной дощатой стене
Прильнули лукавые бабьи глаза…
...По весне возвратились скитальцы домой,
Дед гордо стоял у знакомых дверей:
Он родне похвалялся молодкой-женой,
И будущей бабкой родимой моей…
…Вот с лёгкого пара спешим к самовару:
Стопка – деду, внуку же – только пирог…
Пытался в лице я всё бабушки старой
Узреть черты девушки той, но не смог.
«Бабуля, а где повстречала ты Ваню?..» –
Тут дрогнули бабушки губы в смешке:
«Ах, внучек! Коль честно: когда бы не баня,
То кот бы достался, возможно, в мешке…»
Заметил тут дед: «Ах, дружочек мой ситный!
Хочешь – так падай, а не хочешь – так стой:
Вот в кого ты с пелёнок такой любопытный,
Откуда весёлый, к тому же, такой…»
…Как мало мы всё-таки знаем о генах!.. –
И мысли простой тут услышал я стук:
От бабушки-яблоньки той, незабвенной,
Упало поблизости яблочко-внук…
* БУсель – аист (по-белорусски)
8 июля 2000 года