Ожил в палате весной, провалился под лёд, так зима мне вцепилась в ладонь;
лихорадит озноб, кости сломаны, рабица свёл весь душевный покой
В снежный ком, давящий в горле и цепью идущий по рёбрам и всё,
что сказать хотел я отправляю письмом в родной Владивосток.
Помню закат над Авророй, и волосы цветом смородины спелой, со мной
сотворила война то плохое, что сердце сковало в железобетон.
Снова уснул не с тобой, а над коркой коросты взрастает зелёный росток,
это новый веток моей юной породы, призрение в сотнях оков.
Словно гирлянды - горят на груди ордена и медали, посмертный квиток -
мне расплата за рваные шрамы, мы стали зверьми защищая свой дом,
Только итог: на развалинах ставни закроем, сокрыв от себя золотой аквилон,
акведук переполнен костями, мы вскоре утонем в крови, перебор?
Помнишь: слова или лирику жестов, цветной шарф петлёй в потолок,
там, где вместе в дыму никотина, танцуем под плеядами звёзд,
Слушаем джаз и читаем стихи свесив ноги из окон Морфею на зло –
а сейчас я боюсь засыпая, что сядет будильник, и я не проснусь не за что…
я люблю тебя, дорогая, и скоро приду на наш семейный могильный погост.