Широкими песками окружён*,
он жил в своём шатре середь пустыни –
один, всегда один. Полсотни жён
в другом шатре от века и поныне
в смиренье проводили свой досуг,
не ведая любви, не зная мужа,
незримой тенью кто-нибудь из слуг-
кастратов повернётся неуклюже,
кого-либо из жён слегка задев, –
им хватит на неделю разговоров,
таков удел пустынных юных дев –
гадать в тиши, каков у мужа норов,
он ласков или, может быть, угрюм,
в любви сноровист или стар, недужен,
он любит притиранья и парфюм…
Но нет, давно ему никто не нужен,
живёт один, и мозг устал от дум,
ещё одна луна, и ми;нет сорок
годов, как по пустыне наобум
он водит свой народ, – и вот пригорок,
с которого он видит сквозь туман
всю ширь и глубь страны обетованной,
он точно знает – это не обман,
он нёбом чует этот привкус странный
и знойный запах мёда с молоком,
он знает, будет со;лоно и горько
в стране, куда с весенним ветерком
войдёт народ.
Он не сойдёт с пригорка…
*) Строка из стихотворения
Иосифа Бродского «Ex oriente» (1963).
На фотографии Мемориал на горе Нево
(Иордания). Фото автора.
18.02.19