Когда от пафоса тошнит и лень фигачить,
когда слова мои устали просто быть,
я тупо вдаль смотрю в упор (и не иначе!).
СтраШно любить и страННо не любить.
От новояза (не до сглазу, - быть бы живу!) –
угара жар и нетерпения-до-в-дрожь.
Язык до Киева – анаэробным Шивой,
ума палатою шестою. – Грубо? Что ж …
Моя твоя не понимает. А не хочет!
Да и кому оно – по оттепели – всласть?!
Хохочет глупая и глазки строит в очи.
Ну, очень-очень-очень, очень-очень.
Заочно страШно? Или это – страсть.
А страННо – это где-то там, в сторонке,
молчит и плачет по чужой стране,
на стороне обратной страх-воронки
длиною устремляясь к ширине.
Лениво и до изнемоги ленно.
Дух мартобря у форточки притих.
- А что сказать хотел?
- Во всей Вселенной
– во всей! –
со временем края – ваще впритык.
Ну, и?
Ну.и…
Нули!
Поговорили.
Я ему: “Здрасте!” Он мне: “Замолчи!”
Чаи курили, врали, ели-пили, Саврасова любили
за “Грачи…”
Грачи не прилетели. И на этом –
спасибище! Но с крыши-то – течёт!
А это значит – скоро будет лето
и по природоведенью зачёт.