Когда среди ночных светил
Луна печальная встает,
Я ручкой, полною чернил,
Начну фантазии полет.
Или нырну в ее стремнину,
Авось не утону в пучине.
Отдавшись рифме удалой,
Плыву, покорный по теченью,
Как в сказке с рыбкой золотой,
Послушно все ее веленью.
И муза шепчет мне ревниво:
Твори, но так, чтоб всем на диво!
Чтоб от стихов зажглись сердца
И запылали чувством страстным,
Как кровь горит у молодца
В пылу сражения ужасном.
Когда он саблею сплеча
Сечет и рубит сгоряча.
Чтоб рифмой мог повелевать,
Как полководец грозной ратью,
Чтоб слогом мог нарисовать
Звук поцелуя, стон объятий.
Так конь послушен седоку,
Свой бег прервавши на скаку.
Приятно чувствовать волненье
Тобой внушенное - в сердцах.
Приятно видеть наслажденье
Тобою данное – в глазах.
Всего же лучше, други, право,
Услышать восклицанье: «Браво!»
Завистник молвит озлобленно:
Зачем ты вьешь любви венец,
Когда кричат все возбужденно:
Да здравствует златой телец!
Кому сейчас нужны поэты,
Чтоб их выслушивать сонеты?
Но знаю я, что движет им,
И говорю ему со смехом:
Ты мелкой ревностью томим
К поэта творческим успехам
И потому скажу я вновь:
Друзья, да здравствует любовь!
1994