В галактике гулкой светил –
как злого песку в Палестине*,
невинно так Бог пошутил –
и бродим по этой пустыне,
как тысячи лет до Христа,
как многие тысячи – после,
да, здесь доживают до ста,
и многие рады, что возле
их дома цветёт мушмула,
зимою – ковром анемоны.
Когда с минарета мулла
орёт по утрам, то гормоны,
за ночь отдохнувшие, вновь
свою начинают работу, –
поскольку и страсть, и любовь
всем ве;домы даже в субботу.
Как в небе полу;ночном звёзд
не меньше, чем рыб в океанах, –
в тех странах, где веет норд-ост,
где нет ни песков, ни барханов,
но в полночь февральскую снег
в лучах фонарей заискрится,
где примут без слов на ночлег,
где всюду знакомые лица…
Нет, я не поеду туда,
я в южных широтах зимую,
я – местный, я – свой навсегда,
и в здешних барханах усну я.
*) Аллюзия на последние
строки стихотворения Иосифа
Бродского «Presepio» (1991).
19.02.19