Ушедший век придумывает город,
и медленную улицу, и дом,
но лица получаются с трудом,
а может быть, художник так немолод,
что эти кисти, краски – только повод
поговорить о чем-нибудь другом,
далёком столь, что кажется небывшим
не схваченное памятью лицо,
а город фонарями взят в кольцо,
и время убегает серой мышью
под дедово последнее крыльцо.