Под натужные слёзные вопли,
Нас раздели почти догола,
И опять запрягают в оглобли,
С избирательным правом вола.
Мы находимся плотью единой,
В двух шагах от огромной беды,
Вижу рабство в натруженных спинах,
И прошедших величий следы.
Ложь, покрытая радужной пленкой,
Вожделенье финансовых рек,
И привитый с пеленок ребенку,
Оцифрованный каменный век.
Разбивая реальность в осколки,
Сокращая чужие часы,
Миром правят шакалы и волки,
И, отчасти, бродячие псы.
Принимая на веру идею,
Откровенно больного ума,
Славят жизнь блюдолизы-лакеи,
Воздвигая себе терема.
И снуют бессловесные клерки,
В чьих глазах от рожденья тоска,
Обживая дома-этажерки,
Проживая года и века.
Есть такие, кто ходят вне строя,
И способны гореть изнутри,
Я готов аплодировать стоя,
Гениальной Марии Кюри.
Вечной музе Толстого и Джотто,
Тем, кто смог, как античный Антей,
Приподняться на сонным болотом,
Человеческих бренных страстей.