Он возвратился на заимку потерянный и опустошённый. Никакой радости от своего взлелеянного одиночества он сейчас не испытывал и понимал, что по-прежнему уже никогда не будет, и ему придётся долго привыкать жить без неё...
Но он не жил... Он медленно умирал... Всё, ранее так любимое им, потеряло свой изначальный смысл без неё. Почему он молчал??? Он корил себя за трусость и погибал от любви... Всё делал автоматически, без огонька, по давно отработанному сценарию...
И к своему ужасу, не знал ни адреса её, ни фамилии, ни телефона - она лишь обмолвилась, что получила сруб в наследство, а от кого, он не выяснял... Знал он только её имя Ася. И смаковал его, произнося по несколько раз, мучая себя.
Она перевернула ему душу, вывернула его наизнанку... Вспоминая её, внутри всё сжималось, как-будто прыгал с высоты... Настолько реально иногда ощущал мягкость её губ и тонкий цветочный аромат волос, что вслух отрывисто стонал...
Постоянно загружал себя работой, чтоб заглушить боль разлуки. Вырыл погреб у левой стены заимки, приторочил внутри широкие тёсаные полки для хранения овощей с огорода, земляные ступени тоже укрепил лесом, накатал сверху тонких брёвен, оставив место для лаза с крышкой. Получилось очень добротно и красиво, и в другое время он бы радовался, цокал языком, и довольно ухмылялся в русые усы - но не теперь... Теперь он честно боролся с собой, чтобы забыть Асю! Но он проиграл в этой борьбе. И долго сдерживаемые чувства хлынули на него, как водопад, и заняли всё внутреннее пространство! Панцирная корка, которой обрастал он все эти годы, лопнув отвалилась - и теперь беззащитно пульсировала его оголённая душа...
Достроив погреб и не имея больше сил сопротивляться любви, он чуть свет пеше отправился в хутор, в сопровождении Амура и Яшки. Оставив их в родительском дому, и приказав сидеть тихо, он пошёл сначала к отцу Василька, тот был моложе его родителей и знал всегда все новости.
- Здорово живёшь, Егорша! - встретил он гостя - проходи, сказывай, что за нужда!
- Здорово, дядя Митя! - Егор пожал его жилистую ладонь и присел на табурет. Расспросил по житье-бытье Василька с женой, про то, как растут внуки. Дед, довольно покряхтывая, обстоятельно обсказывал всё про сына, а Егор нетерпеливо постукивал ладонью по колену. Наконец, выговорившись, дед примолк и Егорша сразу спросил про то, зачем пришёл. Дед хитро ухмыльнулся, услышав про Асю, и подмигнул ему слезящимся веком. Это хорошо ещё, что он не знал, что она провела у него на заимке всё время паводка, а тоб раззвонил на весь хутор и до райцентра!
Егорша вывалил деду заготовленную легенду, что слыхал мол, от охотников, что женщина продаёт сруб! А он бы купил, расширить заимку! Дядя Митя поковырялся в бороде и казалось потерял интерес к этой теме. Да, дескать, была женщина Ася, наследница хромого Петра, что у околицы - но кто она и откуда, неведомо. Появилась два разА в хуторе и исчезла. Егорша слегка поклонился деду в знак благодарности и поспешил к срубу Петра, а теперь к домику Аси. С колотящимся сердцем постоял он на крыльце и хоть ключ висел на виду на гвозде, не решился зайти без спросу. Потоптался у окошек, заглядывая внутрь, но там было голо и пусто, только отсвечивала от стекла плоская поверхность стола. И Егорша так и не увидел в солнечном блике, оставленную для него записку с её адресом и фамилией!
Было только девять утра, банда его была кормлена и ждала его в родительском доме, и он не теряя времени пошёл по просёлку до основного тракта. Одолев двеннадцать вёрст за два часа, сел на попутку и к обеду был в райцентре. Сроду Егор не занимался бумажными делами, и в каменных джунглях чувствовал себя неуютно. Его дом - это лес, тайга, звери! С ними он знал, как обращаться. А вот в писульках совсем ничего не понимал, да и не нужно это в лесу. Но сейчас это было ему жизненно необходимо! Постоянно спрашивая прохожих, он через полчаса нашёл здание архива, и там ещё блукал по бесконечным лабиринтам коридов, пока наконец не услышал свой приговор - домик деда Петра никем не оформлен в наследование и по бумагам принадлежал старому хозяину...
Этот удар подкосил ему колени, обрывалась последняя возможность найти свою Асю.
Не чувствуя тела, он на попутке добрался прям до хутора, но сознание не зафиксировало, с кем он ехал и о чём говорили люди. Зашёл в родительский дом, обнял Амура и горькая слеза скатилась в его полосатую шерсть...
Путь домой показался Егорше вечностью - у него не осталось даже надежды, только драгоценные воспоминания, которые он бережно перебирал в памяти. Осень вступала в свои права, огород был перекопан на зиму, урожай сложен в новенький погреб. Сходил Егор на шитике и в город, прикупил аллюминевый баркасик, как мечтал, но эта долгожданная покупка тоже прошла мимо его сознания, не задев центр радости. Машинально делал он необходимые дела, проверял капканы и невзлюбил вечера - тоска накидывалась на него, как голодная волчица!
И днём на каждое мурчание тигра, он как угорелый выскакивал из избушки и каждый раз разочарованно возвращался обратно. Он понимал, что сам потерял то единственное счастье, которое подарила ему судьба, но сердце никак не хотело мириться с потерей, и постоянно гулко стучало, когда Амур начинал мурзиться.
Прошла осень, тоскливая и безрадостная, с бесконечными дождями, мрачным небом и хмурым настроением.
Выпал первый снег, пушистый и искристый, скрывая осеннюю серость и мглу. Природа как бы расправила плечи, засияла чистотой и белизной, и надо было готовиться к зимнему промыслу на белку. Неделя как-то незаметно прошла в хозяйственных хлопотах, хотя по ночам ему было худо, сердце покалывало, Егор ворочался и стонал во сне, толи от боли физической, толи от душевной.
И вот в одно обычное тягостное утро он встал на лыжи, проверить ближайшие заячьи силки и лисьи капканы. Вяло тронулся в путь, прокладывая лыжню, нехотя и грузно отталкиваясь палками. Куда-то исчезла его прежняя лёгкость и скользящий шаг, он двигался тяжело и рывками. Амур грациозно умчался вперёд, видимо в силки кто-то угодил, и Егор прибавил шагу. И вдруг между стволов он разглядел мелькнувшую фигуру, и недоумевая припустился рысцой. Лёгкий снегопад падал на лицо, и некогда было смахнуть снежинки, которые закрывали обзор. Тигр исчез из поля зрения, а Егор в это время обогнул огромную сосну, и тут увидел её... Она стояла на лыжах, в коричневой дублёной шубке, в песцовой шапочке, с рюкзачком за спиной, и смотрела на него огромными серыми глазами. Он отбросил палки, выскочил из лыж и побежал по снегу, утопая по колено! Два раза падал, вскакивал и бежал дальше, похожий на снежный ком. Подбежал и лишь на секунду окунулся в её взгляд, как его прорвало - схватив в ладони её румяное с мороза лицо, он принялся покрывать поцелуями нос, глаза, губы! На секунду отшатнулся, засмеялся, как ребёнок, и опять начал неистово целовать каждую складочку на лице, не дав ей сказать ни слова! А она стояла не шевелясь, слёзы радости текли из глаз и шопот её прозвучал, как взрыв сверхновой звезды - "Я насовсем"...
Эпилог
Они лежали на мягких широких полатях возле тёплой печки, отдыхая после бурной и нежной близости, голова её покоилась на его плече, надёжно защищавшее её от житейских бурь. Он ласково поглаживал волнистые волосы и тихо шептал:
- Я всегда знал, что обязательно встречу тебя!
Она отвечала ему улыбкой, которую он чувствовал в темноте и сильнее прижимал её к себе - любимую и долгожданную!
А снаружи Амур и Яшка, лёжа у порога охраняли их счастье...
А через девять месяцев у них родился наследник!...
P.S. Если пришла сама судьба, она своего добьётся!...