Il y a du Baudelaire
sur la terre et dans l’air.
Жил на свете Шарль Бодлер,
он поэзией болел.
Жизнь его была кисла,
он растил цветочки зла,
и глядел на них, и рос,
и летел, как альбатрос
по-над горечью пучин,
не ища стихам причин,
и гулял, куря гашиш.
«Эй, поэт, куда спешишь?» –
говорил ему вослед
сатана, его сосед.
Вопрошал нередко Бог,
удивлялся Эдгар По:
«Ты куда летишь всегда,
точно время и звезда?
Почему так мрачен ты?
Что ты ищешь у черты?
Что так страшно ты поёшь?
Что растишь и что растёшь?»
А Бодлер не отвечал,
только таял, как свеча,
но при этом рос и рос,
как большой больной вопрос,
и, пуская дым, летел
выше душ и крепче тел,
ниже трупов и кротов,
жарче жадных городов,
мимо гор, лесов, морей,
над судьбой прошёл моей,
улизнул из всех оков,
проблеснул – и был таков.
И остались лишь слова,
что пьянят, как жизнь сама.