ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
Рисунки
*Явь, Правь и Навь - три стороны бытия у славян: реальность (жизнь), небесная истина (бог) и потусторонний мир (смерть).
На грядке
Они ругают корнеплоды -
Мол, с виду блёклы, неказисты.
Нет, не моральные уроды,
Они - уроды-моралисты.
Они орех ругают грецкий -
Мол, твёрдый он, шероховатый.
Нет, облик их совсем не детский,
Они терпимы и горбаты.
Ни проходимцы, ни бродяги,
Они - святые, судьи, боги,
Сжимают радужные стяги.
Ах, чтоб жилось им... без тревоги.
Осень
Годы не нако'пятся впрок.
Стрелами проносятся дни.
Каждому отмерился срок.
Господи, спаси, сохрани!
Тянет за собой жизни нить.
Тянется она не сама.
Бросил выживать - чтобы жить,
Начал выживать из ума.
Лбом на кулаке
Чередуя то долг, то свободу,
Прикасаюсь к перу осторожно.
Нелегко стать полезным народу.
Без труда - так вообще невозможно.
Даже если увиделись бездны,
Совесть вскачь поспешила за братцем,
Нелегко стать народу полезным.
Без труда - так не стоит и браться.
Дом чужой. Я стою на постое.
Вместо скарба - сума да поклажа.
Что талант, коли сердце пустое,
А в душе только пепел и сажа?
Корни сохнут отдельно от кроны.
То ли лист, то ли пень я трухлявый.
А в мозгах расшутились вороны,
И раскаркался клоун вертлявый.
Я лечу над туринской горою -
Так спасаюсь от взгляда Медузы -
Так бывает ночною порою
В раскалённых объятиях Музы.
По воде
Одиноким неймётся - кидаются вплавь.
Танин мячик нашёлся - лежит в камышах.
В Яви Правь не сыскать, приближается Навь.
Эндшпиль - матом отборным ругается шах.
Ветер рябью смеётся. Склоняется ствол -
Ива плачет. Зашёлся скворец на дуде.
Я парю' над рекой. В голове баловство.
Для зевак роль' играю - иду по воде...
Зверь
Удар! Пару крыш снесло!
Какая тут, блин, честь!
На лбу ощутил число -
Шестьсот шестьдесят шесть.
А как начиналось, брат!
Но вдруг, завершив речь,
Узрел - там, где бра горят,
Дамоклов висит меч.
И всё изменилось вмиг.
В чертог занесло гарь.
Из дыма шайтан возник -
Большая,как дом, тварь.
Не нужен резной венок.
Бегу, а за мной - он,
Кричит - подожди, сынок.
Скорее во двор - вон,
Но схвачен, зажат в тиски -
Копытом двойным в бок.
От сытой бежал тоски,
Клыкастый настиг рок.
Забуду о скуке, друг,
Верни мне былой быт.
Тщеславие - злой недуг.
Я славою пьян, сыт.
Удар! Пол крыла в огне!
Дрожит золотой трон!
Не нужно беды' извне,
Когда в голове звон.
Живой я едва-едва.
Судья, открывай счёт,
Старайся, дели на два'
Число, что мой лоб жжёт.
Пусть ангелы правят бал.
Душа не нужна им.
А я, брат прости, устал
Развеивать лбом дым...
Только так
Просыпайся, скакун стреноженный,
Прозеваешь свои баталии.
Пробуждается бор нехоженый,
Зазвучали пернатых арии.
Из халата и тёплых тапочек
Выползай - воевать с бессильями,
Погляди-ка на этих бабочек -
Разлетались, сверкая крыльями.
Полюбуйся, дружок, стрекозами -
Разноцветьями спорят с радугой,
Перестань наслаждаться позами,
Поспеши - новый день над Ладогой.
Не пора ли себя, унылого,
Бросить в волны её свирепые?
Жар душевный от солнца милого.
Бездны синие, сердцу лепые.
Прокричи же слова отборные!
Слышишь - копятся мысли дюжие?
Вспомни песни свои задорные,
Вспомни танцы свои уклюжие.
Расставайся с мечтами странными -
Сеть Мамоны забыта, пройдена.
Посмотри - стали дни желанными,
Стала домом надёжным родина.
Смотрит жизнь на тебя приличная,
Разбирает клубок запутанный.
Солнцу рада земля брусничная.
Мир под Богом лежит, укутанный...
Иероглифы
Поедем, зазноба, на чёрную речку.
Там белые чайки ныряют в глубины,
На бреге высоком стоят хунвейбины,
Вдыхают туманы, пускают колечки,
Горят вдоль откоса улыбки и свечки.
Поедем, красотка, на красные пляжи.
Там листья трёхпалые тянутся к свету,
От вычурной травли, назад, к пиетету,
Клевреты бегут в разыгравшемся раже.
Что видит немой - то слепой не расскажет.
Поедем, поедем в разверстые дали.
Там гордые воды ползут к океану,
Тончайшие кисти, по звёздному плану,
Выводят четверки в растущей скрижали -
Плывущие в лодках от боли сбежали.
То красным, то чёрным рисуются фразы.
Строка за строкою - судьба на ладони.
Но - как ни корми - приз получат не пони,
Как грани ни гладь - не засветятся стразы,
Как воду ни лей в опустевшие вазы...
Поедем, подруга - устроим проказы.
Поедем, дружочек - пора искупаться.
Не смыть тёплым душем сомненья и страхи.
Летят тройки мыслей - нетрезвые птахи -
Порывом случайным в объятья паяца.
Родная, поедем - устал я бояться...
Вопросы
Безразлично Кощею - какой стороной
Разбивает царевич яйцо.
Быт садится на шею. Идей над страной -
Как и грязи. Аффект на лицо.
Взрослых куриц признанья в осенней главе.
Яйца тоже отметились в ней.
Бытие и сознанье. Так что ж во главе?
Что первичней, надёжней, важней?..
Закат сиреневый, негромкий.
Удары крыльев не слышны.
А руки, трепетны и ломки,
Внезапной хладостью страшны.
Не видно слёз, не слышно смеха.
Изгибы тонких нервных губ.
И только ветер в во'лнах меха
Блестящих, белых, снежных шуб.
Фонарь качается сутуло.
Блуждают тени по стене.
Фрамуг нацеленные дула
Стреляют страхом по луне.
Смиренный дух над домом кружит.
Теперь над ним чужая власть.
Томится страждущий снаружи,
Не зная - как домой попасть.
Закат чернильный, волоокий.
А может крыльев вовсе нет?
Один лишь ветер одинокий
И даль - куда уходит свет...
Повторения
Ветер явился с юга.
Странно - мороз окреп.
В шёлковый неба креп
Бьётся порывом вьюга.
Снежных дружин фата.
Облачных стягов клочья.
Урны душа сорочья.
Взгляд фонаря-крота.
Я, поклонившись ветру,
В белом аду бреду,
Время пути краду,
Радуясь мигу метра.
Злишься, клянёшь, и всё ж,
Ты, у окна слепого,
Верный хранитель крова,
Страхи отринув, ждёшь.
Если наметил цели,
То и судьба в руках.
Ты победила страх.
Я обманул метели.
Вот она - благодать -
Двери родного дома.
Вьюги напасть весома,
Но - не для нас, видать.
Ветер ушёл на север.
Боже - взошла заря.
Новый помаз царя.
Слышится горний ревер -
Всё под царём не зря,
Всё по уму и вере...
Всё по уму и вере...
Вовочка
Мама, школа, улица -
Он рождался в муках.
Вот идёт, сутулится,
Держит руки в брюках.
Кепочка ''Вирджиния'',
Вздорная привычка -
Губ кривая линия,
''Сбоку бантик'' - спичка.
Близким наказание -
Глаз туманных точки.
Просятся в сказание
Вычурные строчки,
Злые, трёхэтажные,
Глупые - до жути.
Критики вальяжные
Зрят в побеги сути,
Спрятались за шторами,
Строго смотрят в щёлки,
Мнимыми укорами
Множат кривотолки.
Слово, пунктик, галочку -
Критики культурны.
Он идёт в развалочку,
Сплёвывает в урны,
Мимо лавок щавельных,
Выбитых порогов.
Что ему до правильных,
Если он от Бога?
Вдоль Тверской, по Невскому,
В форме синей, новой,
Машет ручкой Ржевскому,
Шлёт привет Ростовой.
Слёз от смеха - кружечка,
Смех сквозь слёзы - в рюмке.
Вовка - просто душечка,
Носит фомку в сумке.
Пусто в ленте ТАССовской,
Взлёт у краснобаев.
Ждут на Дерибасовской
Штирлиц и Чапаев.
Если нету выбора,
Нужно верить в чудо!
В небе ясный Фигаро
В маске Робби Гуда.
Стиль героя нашего -
С дыркой правый лапоть.
Нечего тут спрашивать!
Смейтесь - чтоб не плакать...
Течения
Распространяются по миру толкованья:
Что' под луною - замечательно, что - дурно.
Мужи-мыслители о вкусах спорят бурно,
Кидают в массы заверенья и воззванья.
А старый сторож обегает этажи -
Хранит объект от поругания и лжи.
Гиперборические сны летят по свету.
Кто' - тьму в них видит, кто - сочащуюся рану.
Блуждают пальчики по древнему Корану,
Скользят немытые по Ветхому Завету.
А старый сторож - сын Мурзы, по маме - жид,
На звёзд скопленья строго смотрит - сторожит.
Распознавательный процесс единства правил.
Телец - аж корчится - в блестящей модной тоге.
Благонамеренность сверкает на дороге.
Трубит посол о кандалах, крыло расправил.
А старый сторож поливает лебеду.
Нисходят во'лны - шлют то горе, то беду.
Мажор-стюарды в накрахмаленных манишках
На комфортабельных поездках греют руки.
Наворовавшиеся вдоволь, люди-суки,
Про честь не зная, почивают на излишках.
А старый сторож смотрит скорбно из окна.
А из небес на мир таращится луна...
На печи'
''... - твоя неделя!''
Народ
Покуда жив, не обессудьте,
Позвольте тихо говорить.
Пробьёт мой час, умерит прыть -
Тогда презрите и забудьте,
Порвите призрачную нить.
Мои слова ложатся в строки,
Теряют смысл в пучинах грёз.
Нельзя о вечном не всерьёз,
Но и всерьёз нельзя о сроке
В объятьях трепетных берёз.
Достиг как-будто совершенства,
Плёл вязь из дивных ''узелков'',
Дней вереницы, связь веков -
Всё видел в миге до блаженства,
Но миг настал... и был таков.
Душа черна. Тщета скалою
Сокрыла радуги мосты.
Ни труд, ни строгие посты
Не в силах справиться со мглою.
Пути падения просты.
Зубовный скрежет, хлад сердечный,
Красивых мыслей лоскутки,
С дешёвой совестью лотки -
Мелькают. Звёздный ветер Млечный
Гоняет грязные листки.
Ещё немного потерпи'те.
Покуда жив, не прячьте взор.
И смех, и жалость, и укор,
И гром оваций, и позор -
Всё важно мне, случайный зритель.
Пойду, напьюсь большой любви,
Добавлю солнечного света.
Что это - миф, закон, примета -
Когда со мною, vis-a'-vis,
Ведёт беседу труп поэта?
Мне верьте, люди - есть она,
Страна гармонии прекрасной.
Там, за чертой, последней, красной,
Душа подымется со дна,
Взлетит над пропастью ужасной.
Покуда жив, не прогоняйте...
Где единицы - там нули.
Слыть Сальвадором при Дали' -
Как быть Эв Джеком при Уайде.
Мели', Емелюшка, мели...
Мартовские страсти
Проказник Амур поиграл с тетивою,
И в даль полетела стрела.
Надменная дева с пустой головою
Смотрелась в кружочек стекла
И вздрогнула вдруг. Поднялась. Обомлела.
Коснулась горячего лба.
Забилось сердечко, рванулось из тела.
Заполнила череп волшба.
Клял ангел-хранитель крылатого крошку.
У девы дрожали персты.
Глядела, зардевшись, на ночь', на дорожку,
На стены, аллеи, мосты -
Ждала. Над домами бледнело светило,
Бахвалясь округлостью форм,
Подранков с ума вожделенно сводило,
В сердцах провоцируя шторм.
Знал ангел - придёт, с бородой двухнедельной,
Нетрезвый, улыбчивый ''смерд'',
С программой постельной в квартире отдельной,
На клятвы обманные щедр,
И сердце разбив, улетит за стрелою,
В новейший отправится тур,
А им - горевать, обсыпаться золою,
Жить бедами брошенных дур.
Подумал, решил - далеко до конечной,
Хранитель не зря на посту -
Коснулся крылом головы подопечной,
На место вернув пустоту.
Особые чувства к заблудшим, пропащим
У ангелов в праздности злой.
Летайте амуры, стреляйте почаще,
Но только двойною стрелой.
Проказник Амур, тетивою играя,
Смеётся, умерив азарт,
И падают звёзды, над далью сгорая -
В желаньях купается март...
Пир на весь мир
В покоях княжьих се'ребро да злато.
В подвалах го'ры снеди и вина.
Сыны гуляют, хают супостата,
Что им грозит с бутылочного дна.
Червовый трон. Два стражника в доспехах:
Шеломы, копья, перья да щиты.
Большая зала. Странная потеха -
Смотрины сирых служек нищеты.
То смех, то вздох - презрение - не жалость.
И свист кнута, и красных ка'пель дождь -
Игра на смерть'. Зевакам праздным - шалость.
Жестоких немощь, трогательных мощь -
В нелепом вихре скорых состязаний
Рабов увечных, хилых гордецов,
Едва живых от долгих истязаний,
Голодных, грязных, мрачных храбрецов.
Сошли с ума - и пир, и эта крепость.
Уносят трупы. Громко воют псы.
Уродство, срам, неправильность, нелепость.
Набат литавр, огромных труб басы.
Обед обилен. Знатные особы
Галдят, смеются. Пир горит горой.
Недолог путь от совести до злобы.
Тускнеет герб в оправе дорогой.
Бои прошли. В камине треск поленьев.
Во взглядах княжьих - скука да тоска.
Вдали стихает ангельское пенье.
Забавам длиться вечные века.
В халупах рабских чистые сусеки.
В платочках белых медные гроши.
Тревожно спят смиренные калеки.
Любовь не спит, глядит со дна души...
Новый мир
Как это было? Да что с этим стало?
То, что не всплыло - навеки пропало.
Век наш - неряха. Тревожное время.
Мир на сносях. Ах, войною беремен!
Странное деется в спальнях и рюмошных -
С де'вицей де'вица, с юношей юноша.
''Боже Исусе'', - исторгнул крамольник.
Мастер перкуссии взял треугольник.
Звуки волшебные, хочется сказки.
Мысли ущербные в дни перевязки.
Выли под пытками целые площади.
Били копытами белые лошади.
Кто ж за порогом? О! Хари и рожи!
Много итогов, но думать негоже.
Как же достали и те, брат, и эти.
Стихли баталии. Солнышко светит.
Чу, откровение - слышу признание.
Грехопадение ветхого здания.
Место игорное - вздоры да розни.
Красное, чёрное - бесовы козни.
Чтоб не твердили адепты морали,
Всё - тили-тили, и всех трали-вали.
Коль не опомнимся, что нам узреется -
Призраков сонмище, тонкое деревце -
В голой пустыне последнее деревце.
То, что не всплыло - навеки пропало.
Как это было? Да что с этим стало!...........
Росстань
Пи'ли кровь упыри - мою,
Убоялись полынь-травы.
Перед камнем теперь стою,
Собираюсь идти на Вы.
Очень страшно, и ноет грудь,
Очи ищут иных путей.
Опереться б на что-нибудь,
Не терять бы в пути коней.
Путь далёкий. Идут дожди
По полям, по горам, по дням.
Дальше далей глядят вожди.
В них побольше, видать, огня.
Я ж стою - не спесив, не горд -
Жду от камня ответа - как
Избежать вурдалачьих орд,
Не попасть рукавом в просак?
Буквы-руны со мной честны.
Камень истинный мудр и стар.
Исчезают цветные сны.
Заполняет простор кошмар.
Верный сокол, лети домой -
Чтоб не сгинуть в лесной глуши.
Вампириный негромкий вой
Пробирает до дна души.
Чтой-то вспомнился милой лик,
''Воротись, не помри!'' - слова,
И как долго отец-старик
Разъяснял гайдука права,
Говорил: ''Коль худая весть,
Не беги от беды, встречай.
Смерть - сестра, если в сердце честь,
И она птичьих выше стай.''
Следом вспомнился отчий дом,
Материнский простой наказ:
''Чтобы с гордостью жить потом,
Нужно страх побороть сейчас.''
Перед камнем у трёх дорог
Превращаю себя в кулак.
За спиною родной порог.
Впереди обречённый враг.
Мне и жизни не жаль за вас,
Дорогие мои холмы.
Коли пробил последний час,
Напоследок пробьём и мы.
Выбираю я путь прямой -
Кто-то ж должен беду сразить.
Вороной' сотоварищ мой,
Прояви, закадычный, прыть.
Мы с тобою - одна семья,
С тетивою дружна стрела,
Русский дух да сыра-земля -
Много пар - вот таки дела.
Что ж - язык без костей. Свой срок
Отдалять прекратить пора.
Нависает над камнем рок.
Не игра это, не игра...
Америка - любовь моя...
(Розовые сны некоторых несознательных российско-подданных... в недалёком прошлом)
Над прекрасной страною
Летят белоснежные тучки.
Люди дышат весною
И держат друг дружку за ручки.
Здесь народ - пылкий зритель,
Сердечки стучат учащённо.
Справедливый правитель
Глядит на людей восхищённо.
Счастье - жить в этом мире,
Где столько прозрачной свободы,
Где играют на лире,
Где пишутся сладкие оды,
Где красивые дивы
Выходят из тёплого моря,
И звучат переливы,
Мелодиям ангельским вторя,
Где мужчины могучи,
Похожи на крепкие стены,
Волны бьются о кручи,
Взлетают алмазы из пены,
Нет резни в чистом поле,
Забылся воинственный норов,
Нет ни горя, ни боли,
Ни ссор, ни кровавых раздоров,
Где в почёте и в праве
Простые поборники права.
Аллилуйя - державе!
Народу счастливому - слава!
Слава комикс-герою!
Цветочки вплетают в косички.
Над Великой Страною
Летят белоглавые птички...
Субботняя беседа
1-й рассказчик:
Мы сидели. Красавчик юродствовал -
Насмехался, твердил непристойности,
Рассуждал о значении стройности,
Восхищался - с издёвкой - ''уродствами''.
Прилетела красавцу затрещина.
''Ни чего, дрыщ, не смыслишь в эротике!
Обожаю пивные животики!'' -
Проворчала баварская женщина...
2-й рассказчик:
Кот возбуждённый торопится к суженой,
Пылом весенним объят.
Тесная улочка речкою суженной
Мчится вперёд и назад.
Улицей бурной шагаю тихонечко,
Счастье стараюсь продлить.
Светом стреляется рыжая Сонечка,
Целится в ложную прыть.
Ясное небо - бездонное, синее.
Солнца сверкающий шар.
Вдоль горизонта прозрачная линия.
В сердце роскошный пожар.
Сердце поёт золотыми аккордами
В медленном вальсе зари.
Что ж Вы несётесь, толкаетесь бёдрами,
Быстрого мира цари?..
3-й рассказчик:
Низко стелется дымка ватная.
Мимо мельницы, в чащу знатную,
Буераками, буреломами,
За собаками, за бездомными
Мы спешим гурьбой - закадычники -
Прародитель мой и опричники.
В слякоть, тропкою, перелесицей.
Поступь робкая. Звёзды с месяцем.
Ночь-насмешница с неба пялится.
Впору спешиться, тронуть палицу,
Пришлой нечисти вверить посохи,
По отечески - туркать посуху,
Маять водами в тесных ло'дицах -
Став уродами, уподобиться...
Нет, не наше то - быть жестокими.
Нами нажито - стать широкими.
Должность дворника, но радетеля -
У поборника добродетели...
4-й рассказчик:
Крылатые стражи. Надёжность печати.
Напутствие демону: ''Злобный, исчезни!''
Спускаются свыше послы благодати.
Уходят, с порогом прощаясь, болезни.
Паломников крики звучат неослабно.
И взгляды в себя, и грехов поруганье.
''Помилуй! Помилуй!..'' И снова, внезапно,
В придел, прямо с неба, нисходит сверканье.
Кто с каменным сердцем - готов к сокрушенью.
Небесный, земной, преисподний - всё в свете.
И тянутся души к ручью - всепрощенью,
И зреет радение в каждом клеврете.
''Початки'' свечей в покрасневших ладонях.
Под куполом эхо - псалом многократный.
В слезах патриарх и диакон-тихоня.
Из гроба святого огонь благодатный.
О, Боже! Спасибо за славное чудо,
Рождённое верой в потоке весеннем,
За негу, любовь - ожидаем покуда
Живительной встречи с Твоим Воскресеньем!
Прозрачные светлые чувства простые
Над правильным миром витают сегодня.
Восторженных мыслей лучи золотые -
Холодные сполохи - Мудрость Господня...
Он так её любил...
Про'сто закрывался ларчик,
Жгли сценарий водевиля.
Свет уже не будет ярче.
Всё, что мог - проделал старче,
Обессилел простофиля.
Просто задувались свечи.
Дым у запертого входа.
Верил в чёт, а выпал нечет.
Глупый мудрый человече
Встретил омут вместо брода.
Все фразы твои - цитаты.
Жить правдой - твоя работа.
Без лести.
Ты смелая.
Мы молча встречали даты.
Зачем говорить нам что-то?
Мы вместе.
Мы целое.
Рядом.
Всё в прошлом: года лихие,
Бессмысленный бег по кругу.
Мы Богом
Целованы.
Забыл я - глаза какие.
Зачем изучать друг друга?
К дорогам
Прикованы
Взглядом.
Шесть тысяч двести дней - отрезок мал.
Сидел, смотрел на мир, землянин.
Сверкали звёзды яркие - на небе и в глазах солдата.
Он так её любил. Не понимал -
Зачем другой' ей мил, желанен?
Но ведь была огромная взаимная любовь -
Когда-то...
Записка королеве
(Элго Маргарите)
Марго, зачем тревожишь мой мирок?
В нём - только память о сбежавших красках.
Вышагивают там в пыли' дорог'
Идальго в чёрно-белых ржавых касках.
Проходят мимо, щурясь на ходу,
В ускоренном мелькающем несчастье,
В курган мечтаний складывают мзду,
Взимаемую с пальцев и запястий -
Грустны' идальго. Крепость под замком'.
Нет жителей - разор и увяданье.
Одни лишь мыши трудятся тайком -
Вершат судьбу, небесное заданье.
А я здесь - раб. Тяжёлая кирка'
Дрожит в руках моих, вонзаясь в горы.
Слетела крышка с тайного мирка,
Застыла, в позе вычурной, Пандора.
Но мне и дела нет до божьих дрязг.
Я рушу скалы, я катаю камни.
Лишённая любви и встречных ласк,
Надежда дом обходит, бьётся в ставни.
Хибара древняя трухой венчает дно.
Нет трона. Колченогая скамейка
Собою завершает полотно
Смешного неуклюжего ремейка.
Марго, давно издох последний лев.
Здесь омут тих, видений тени блёклы.
Не место здесь для страстных королев.
Прости, пойду бродить по битым стёклам.
Доспехи сбросил я, покинул фронт,
Смирился с приближением портала.
Но что' это?! Зарделся горизонт...
Забрезжил свет... корона засверкала...........
После жизни
На перекрёстке мелочь собирая,
Едва ли кто-то звук услышит труб.
Летает, чёрно-серой тучей, стая -
Высматривает в поле свежий труп.
Ничтожному быть в центре не пристало.
Царём не может стать - кто про'жил ниц.
Не будет гроб стоять на сцене зала,
Скорбящих не увидит верениц.
В подсчёте причитаемых процентов
Находит смысл загруженный народ.
Нет, не услышит мир аплодисментов -
Когда печальный прах с земли сойдёт.
Последние часы земных прощаний
В оставшихся рождают тёплый свет,
Но если нет посмертных обещаний,
То мыслей тёплых-светлых тоже нет.
Уйдёшь в забвенье дерзким невидимкой -
Что смел сгореть за миг, не тронув сна.
На утренней реке, покрытой дымкой,
Случается - вот так сверкнёт блесна,
И в омут тёмный, жуткий и холодный,
Опустится - в предел чужой игры.
Сплывутся монстры строить пункт исходный
Слепых путей в подводные миры.
Строптивый локон ветер злой колеблет.
Мы все там будем - нет судьбы иной.
У двух гвоздичек сломанные стебли.
Ложится крышка, новой став стеной.
Любовь разлита - здесь и там - повсюду.
Дыши'те, дорогие, не спеша.
Ещё немножко с Вами я побуду -
Держать ответ готовится душа...
Поезда
Поезда прибывают, привозят в себе пассажиров,
И стоят', опустевшие, го'ловы в срок потеряв.
В одиночестве равные, строгих не зная ранжиров,
Понимают, слепые, как почерк у странствий коряв.
А на небе висят загрустившие яркие точки,
И огромное око, прикрытое веком на треть,
Навевает глубокие чувства и чистые строчки,
От которых приятно, но больно, на небо смотреть.
Так бывает. Об этом безмолвствуют серые рельсы
И блестят, загоняя в тупик бесконечность путей.
Поезда поправляют ермолки и длинные пейсы
И вздыхают, предчувствуя близость дневных новостей.
Звёзд влекут неизвестностью страшные чёрные дыры,
Любопытной толпой люди спешно выходят из снов,
И к прозревшим вагонам с вокзалов бегут пассажиры,
К небу гулкие звуки несутся с пришитых голов.
Поезда отбывают...
Той весной
Думал - в счастье тону:
Жар сердечный и зной,
И капель, и ручьи,
И - прекрасная - Вы,
Но ушёл на войну -
В сорок третьем, весной.
Снег чернел, воробьи
Пели гимны любви.
Я писал каждый день.
Ждать ответа не смел.
Убивал, выживал -
С думой светлой о Вас,
Таял - только задень
Тему скрещенных тел,
Милый смуглый овал,
Рай агатовых глаз.
И когда, на заре,
Лихоманка с косой
Прикоснулась на миг,
Сердце тронув свинцом,
Я, на белой горе,
Вновь - мальчишка босой,
К тонкой ручке приник
Под последним венцом.
Светлых дум молоко
Расплескалось в бреду.
Зябкой смерти скала
Улеглась набекрень.
От меня далеко
Вы сидели в саду.
В небе тучка плыла.
С неба падала тень...
Пирамида
1
Не видя мест, куда поставить пробы,
Я думал, каждый третий здесь - злодей.
Теперь же знаю - нет дурных людей,
В любом добра намного больше злобы.
2
Смиренно разум молится,
Во тьме дрожат уста.
Безгрешная невольница
Душа - всегда чиста.
В пути не встречу лиха я,
Познавший стыд и срам,
Лети молитва тихая
Сквозь ночь в надмирный храм.
3
На самой вершине утёса,
Где царствует ветер везде,
Ждёт пищи птенец альбатроса
В уютном надёжном гнезде.
Был завтрак, обильный и славный,
А скоро обед принесут.
Ревёт океан своенравный,
Свирепые волны ползут.
Подальше от гнёзд и базара,
Где рыба жирна и вольна,
Парит' вездесущая пара,
Заботой о чаде полна.
4
Если думаешь, что герой,
И настала пора летать,
Если дом твой стоит' горой,
Ты, весь в перьях, орлу под стать -
Значит трубы не знают мер,
Громким звуком терзают медь,
И от умных твоих манер
На поверку осталась треть.
Если думаешь, что устал
Воевать на чужой войне,
Если в сердце такой накал,
Что не нужно огня извне -
Значит вовсе не слышишь труб,
Рассердившись на свет и тьму,
Убежавший от жизни труп,
Заточивший себя в тюрьму.
Если думаешь, что изгой,
И находишься ниже трав,
И супруга глядит ягой,
Если всюду всегда не прав -
Значит трубы стоят в углу,
Поселился внутри паук,
Бродит, ищет в яйце иглу,
Точит, пилит надёжный сук.
Если чувствуешь, что мудрец,
Всё понятно тебе без слов,
Различаешь козлов, овец,
Знаешь, будет каким улов -
Значит слышишь тончайший звук,
Исходящий из горних сфер,
Значит видишь движенья рук,
Что Господь над Землёй простер...
Смеркалось.
Пора звездопада -
Момент скоротечный.
Я падал и падал
В проём бесконечный.
Я падал, сверкая -
Сгорая от тренья.
Судьба, знать, такая -
Изведать паденье.
Напор громовержца,
Неистовство молний.
Биение сердца.
Глухое безмолвье -
Туманная вата.
Архангел в исподнем.
За трусость расплата -
Огонь преисподней.
Мельканье поступков.
Слова и личины.
Пустоты. Уступки.
Придумки причины.
Размытые лица.
Ушедшие знанья.
Как просто разбиться
О дно мирозданья,
Как просто сорваться
В горячую бездну.
Противиться, братцы,
Видать бесполезно.
Молитвы рефрены -
Кричащие звёзды.
Гранитные стены -
Подтёки, борозды.
Окопы, рокада.
Надежда в конверте.
Я падал и падал
В объятия смерти.
Взрывалась пожаром
Спина от бессилья.
Так вот она - кара!
Но что это?! Крылья!
Размах трёхметровый.
Взмываю орлицей.
Сегодня багровый
Рассвет над столицей.
Кому-то так надо -
Такая потреба.
Пол вечности падал,
И вечность до неба
Осталась...
Песенка колдуна.
Находка и потеря -
Жучка' найти в крупе.
В накидке менестреля,
Шагами Землю меря,
Бегу я по тропе.
И пусть горбат, уродлив, хром -
Я счастлив, брат. Тирлим-бом-бом.
Спасти продукт не смея,
Несу крупу в поля.
Спешит навстречу фея,
От страсти пламенея,
Горю' в ответ и я.
И пусть горбат, уродлив, хром -
Я счастлив, брат. Тирлим-бом-бом.
Крупа впитает влагу,
Восстанет в полный рост.
Поверит фея магу.
Расскажут птицы сагу.
Поднимут люди тост.
И пусть горбат, уродлив, хром -
Я счастлив, брат. Тирлим-бом-бом.
Тирлим-бом-бом, тирлим-бом-бом,
Тирлим-тирлим-тирлим-бом-бом...
Страсть всей жизни
Набега'ли надежды на острые камни терзаний.
Ветер выл и крепчал под напором немого презренья.
Золотые одежды видений желанных лобзаний
Дивный свет источали, лишая покоя и зренья.
Громоздились мгновенья, слагаясь в бесцельные годы.
Страсть за время цеплялась под лунным мигающим оком
Чередой исступлений. Болезненных форм переходы,
Под ухмылки усталости, тайно венчались с пороком.
Чудо всё же случилось - оковы и шоры упали.
Страсть шальная из плена сбежала и стала любовью.
Сердце старца чуть билось под гнётом безумных баталий.
Смерть - близнец вожделенной - женой подошла к изголовью...
Бусики
Расцвели красавицы -
Яблоньки с берёзками.
Бусики на старице
Засверкали блёстками.
Возле до'ма хиханьки -
Старенькая бабушка
Причитает ти'хонько:
''Блинчики, оладушки,
На дорогах пробочки,
Пятнышки на солнышке,
В маковой коробочке
Маковые зёрнышки,
Рученьки да ноженьки,
Торф, песчинки, гравии -
Всё на свете Боженька
Создал нам во здравие...''
Хмурые прохожие
Улыбались в усики,
Красотой похожие
На бабуси бусики.
Трибун
Нет - нам только кажется, что он хотел прославиться,
Подбирая рифмы, правя пеньем ритмы,
Свету и надеждам посвящая оды-здравицы,
Без которых в бедах не смогли бы жить мы.
Да - не мало спорного в словах, кричащих пафосом.
Знать, такое время - чистить ду'ши криком.
Кто вскормил неверием, в себе самом, жирафа, сам -
Тот не слышит шёпота, не видит лика.
Мы простим трибунное, набатом, громом бьющее,
Слово с буквы главной, что уйдёт изгоем.
Пусть разбудит чувство в нас, на дне сердец живущее.
Насладимся позже тишиной, покоем.
Что ж - нам только кажется, что наша хата крайняя.
Пой, певец, напыщенно и бей в литавры.
В поиске - прозрение, в бою - дорога дальняя.
Каждый зрячий знает, не подушка - лавры.
Ты смотри вперёд, протуберанцем в космос брошенный.
Золотые двери отворяет слава.
Нас - травинок - тысячи, внимает луг не кошенный,
Он - не тварь дрожащая - имеет право...
Сорока
В воздушной застывшей сметане,
Попавшая в белую клеть,
Сорока летела в тумане,
Не видя - куда ей лететь.
Печальные смутные морды
Вели принуждённый галдёж,
Звучали в миноре аккорды,
Являлись: то лошадь, то ёж,
И вновь: то копыто, то лапа -
Глухой доверительный стук.
Сорока летела на запад,
На север, восток и на юг,
Летела в края золотые,
В миры освещённых дорог -
Где бродят самцы холостые
И ждут одиноких сорок,
Летела сквозь белую пену,
Летела с мечтой налегке,
И падали ватные стены,
И виделся свет вдалеке...
Наше всё
( А. С. Пушкину, с любовью )
Жара июльская. Во граде
Бьёт ключ прохладный. Бога ради -
Храни его природа-мать.
Народ в тенистом строгом парке
Клюёт носами, хочет спать.
Жара, тоске - своей товарке,
Шлёт поцелуи. Пилигрим,
По скучной улице безлюдной,
Под гнётом жизни многотрудной,
Бредёт, кручиною томим,
Печаль вселенская во взоре.
Во след бредут беда и горе.
Но - чу! Какой-то шелест, шум -
Стрелой, сияя головою,
Архангел, полон светлых дум,
Летит над горем и бедою,
Стремится к чистому ручью,
Неви'дим. Пролетая мимо,
Крылом коснулся пилигрима
И даровал душе ничью,
Мешая радости с тоскою,
Ведомый Божию рукою.
Воспрянул путник. Взором чист,
Воскликнул: ''Люди, просыпайтесь!
Увидьте - ярок мир, лучист!
Люби'те, наслаждайтесь, кайтесь!..''
Народ, свидетель многих див,
Взирал на небо удивлённо,
Внимая гласу просветлённо.
Архангел взмыл, крыла омыв,
А с ним покинул град громадный
И странник. Ключ бежит прохладный...
Кара
Озноб, тяжёлое дыханье,
Прозрачность, бледность, хриплый стон,
И чёрной дамы очертанье
В огромном зеркале пустом,
Сипящий кашель, лоб горячий,
Безумный взор, десницы дрожь,
Пятном в окне старик незрячий -
На Вия книжного похож,
Капканы, виселицы, ямы,
На красных плахах пауки,
И вечно длящиеся драмы
Пустому смеху вопреки,
Подлунный вой, доро'ги, скосы,
Кресты, терновые венцы,
И вдоль дорог, сжимая косы,
Стоят живые мертвецы,
Густая паника, бессилье,
Набат в трепещущей груди,
Туманом сизым сенсимилья
Крестов дубовых позади,
И только тощий лучик света
В проёме запертых дверей,
И скрипки звук надрывный где-то,
И глас, читающий хорей,
Зубовный скрежет, крик, рыданье,
Над домом жадный гриф кружит' -
Таким я вижу воздаянье
За жизнь в предательстве и лжи...
Да уж...
Когда душа, ломая перья,
Спешит, в полёте одиноком,
Сбежать от страхов и неверья -
Поэт становится пророком...
Полна видений ночь провидца.
Пришли бы плавно, поэтапно,
Но не сбежать и не укрыться
От сотен див. Волной, внезапно
Нахлынут тёмной зимней ночью,
Раздуют сполохи в камине,
Предстанут выдуманной дочью,
Которой не было в помине,
Придут в войну ушедшим дедом,
Ворвутся ветром небывалым,
Накроют чёрным плотным пледом,
Взыграют чувством запоздалым,
А после - быстрые виденья
Нежданным горем разольются,
Судеб' людских переплетенья
От козней дьявольских порвутся...
Бьёт по челу видений молот -
Страстей, ошибок, преступлений.
Ночной герой, увы, не молод.
Ему б уйти без приключений
В тот мир, что славится местами,
Где сладко, безмятежно спится,
Где под камнями и крестами
Лежат счастливые провидцы...
Поэта жизнь бежит галопом,
Молвы адепты ходят строем.
Когда убил в себе холопа -
Пророк становится изгоем.
Ни толп кричащих, ни оваций.
Один из ста холмов заросших.
Скамейка, стол в тени акаций,
Букет из двух гвоздик засохших...
Полна видений ночь провидца...
У меня в садочке
Поэт:
Не царь я (в свет открыта дверь),
Не знать -
Прискорбно это мне теперь
Признать.
Не столп в поэзии возник,
Но штырь -
Растёт не к небу напрямик,
А в ширь...
Критик:
Антураж здесь не важен.
Возьми карандаш,
Или кнопку нажми -
Чтобы лёг на экран
Белый лист.
Вдумчив будь и отважен.
Винтаж, эпатаж?
Важен только наш мир.
Он страдает от ран -
Хвор, но чист.
Рано выпустил пар ты.
Продолжится путь -
Тот, где движутся ввысь,
Плавным облаком, вплавь,
Для души.
Отрастил бакенбарды?
Перо раздобудь,
Ночки тёмной дождись,
Свечку в блюдце поставь
И пиши!..
Ягодки впереди
Эхом смех размножат реверы.
Мы познаем суть идиллии.
Ландыши, фиалки, клеверы,
Фуксии, герани, лилии,
Лютики, ромашки, крокусы,
Кактусы, драцены, фикусы.
Клоун нам покажет фокусы.
Мы ему покажем прикусы.
Он нелеп, но всех краси'вее -
Маг частушек и Поэзии.
Буквицы, шалфеи, кливии,
Кринумы, герберы, фрезии...
Рабы
Несносны были Вы -
Когда взирали мимо.
Брели рабы любви
По следу в масках мимов.
А Вы наверх неслись,
Сверкая дном кареты.
Рабы глядели ввысь -
На жёлтый хвост кометы.
С цветочком в волосах,
В узорчатом бикини,
Какая ж Вы... краса,
Какая ж Вы... богиня.
В очах прекрасных - сталь,
Порок - в изгибах тела.
Рабы смотрели вдаль,
Не зная - что им делать.
За Вами стаи птиц
Летели, стиснув клювы.
Рабы валились ниц -
Чертогов стеклодувы.
Потом' исчезли Вы,
Видению подобны.
Прозрели экс-рабы,
От грёз пустых свободны.
Но стала сразу рать,
В потоке новом рвенья,
Другой объект искать
Немого поклоненья...
Счастье
Я-то думал, что буду счастлив,
Если сбудутся все желанья.
Был беспечен и был участлив,
Верил в правду и в обещанья,
Думал - где-то рассветы ярче,
Думал - где-то туманы гуще,
Думал - главный заветный ларчик
Ждёт избранника в мире сущем.
Но когда я коснулся правды -
Подозрителен стал, опаслив...
Боже правый, о, как же прав ты!
Тот, кто верует - тот и счастлив!
Призраки муз
Ты стала приходить ко мне во сне.
Твой тёмный силуэт казался тенью.
Я знал, что ты причастна к откровенью.
Твой шёпот, нимб, и чёрное пенсне,
И руки - тонких линий миражи,
Их магия мерцающих движений
В колодезях зеркальных отражений -
Весь этот вихрь меня приворожил.
Писал я твой полуночный диктант -
Перо скрипело, скрещивались строки.
В них стыд пытался высмеять пороки,
А лесть и ложь выпрашивали грант.
Бравурный марш звучал из темноты,
А шёпот томный вкрадывался в мысли.
Табачный дым, бокал хрустальный, рислинг -
Другая дама, в белом - нет, не ты.
Решётка на окне, проём дверей,
Просторный выход, за которым бездна.
Ты мне дарила строки безвозмездно.
Ямб строил планы, сети плёл хорей.
И сон, и явь - во мне переплелись.
Рассвет - заря, пронизанная кровью.
Багровый луч тянулся к изголовью.
Бросалась вниз душа, летела ввысь.
Не исчезай, мой чёрный друг, постой -
Моей молитве нет конца и края.
Мигает свечка, быстро догорая.
Смеётся дама в белом. Лист пустой...
Фрустрация
Звёзд молочный свет, блеск стеклянных бус,
Моветон, навет - безнадёга-блюз...
- - - - -
Он ржавел без колёс, вспоминал о начале,
И смеялся до слёз в беспросветной печали.
Бед хватило сполна. Набега'ли удары -
Разбивалась волна о разбитые фары.
Хохотал от души, видя свет и проспекты,
Сны в сосновой глуши - прошлой жизни респекты.
Ночь, клаксон, робкий крик, заблудившийся в тучах,
Свалка, крысы, старик, копошащийся в кучах.
Уползло, утекло время в ранах и драмах.
Лобовое стекло в мелких трещинках-шрамах.
Он ржавел и ржавел. Пролетали эпохи.
Бог степенно старел на воде и горохе.
Безответный вопрос, постоянно звучащий:
''Мир - колосс без колёс на подпорках стоя'щий,
Что смеётся до слёз, это он - настоящий?!.''
- - - - -
Звёзд молочный свет, блеск стеклянных бус,
Моветон, навет - безнадёга-блюз...........
Песня
Вставало солнце над рекой.
Кружил над степью херувим.
Мой прадед был - казак лихой.
Каурый конь хрипел под ним.
Со дна реки тянулся ил.
Копыт нестройных стройный строй.
Мой прадед родину любил
И звал её родной сестрой.
Там, за рекой, таился враг.
Манило небо синевой.
Мой прадед знать не мог никак,
Что день последний у него.
Сверкали шашки, пела плеть.
Тёк ражей лавой вражий полк.
Мой прадед - он умел терпеть,
В защите умной видел толк.
Померкли краски, день застыл.
Кипела красная река.
Коварный враг ударил в тыл.
Упала шашка казака.
Бывает - всё идёт не так,
День не приходится ко дню.
Мой прадед был лихой казак,
Погиб за близкую родню.
Мой прадед был... Печаль вдвойне,
Что был и дед, судьбой храним,
Но также пал, в другой войне...
Кружит' над степью херувим,
И плачет родина-сестра
О братьях преданных своих,
Но снова сабелька востра,
И снова врах в тылах затих...
Шутка
Пишу, что на' душу положит
Бывалый Бог.
Бывает мягок мудрый Боже,
Бывает строг.
И мне не надо долго думать,
Пишу в тиши.
Растёт небесных строчек сумма
На дне души.
Листы, исписанные мелко -
Диктант из вне.
Уловка это, или сделка -
Не важно мне.
Пишу, и чтоб не говорили,
Я - слов толмач!
Что? Бурный всплеск шизофрении?
Ну-у, я не врач...
Призраки
Летают, витают виденья -
Лачуги, хоромы, чертоги,
Желтеют, чернеют растенья,
Ползут на ступени, пороги,
И злая в проёме ухмылка
На лике в лиловых подтёках,
Пульсирует синяя жилка -
Затор в кровеносных потоках.
Он - граф. На чугунной скамейке
Прямой нержавеющий циркуль.
Осанка в дворянской семейке -
Привычка. С висками впритирку
Порхают свинцовые пули.
''Мы с Вами, графиня, знакомы?''
У смерти нет тела в июле,
Лишь тень. Исчезают фантомы...
Контуры
Бриллиантовый ты мой, яркий, твёрдый,
Многогранный человек, чистый самый.
Взгляд бездонный, светлый лик, профиль гордый -
Да, вот именно таких любят дамы.
Я с тобой, мой друг, пойду тёмным лесом,
Побреду с тобой, мой гость, краем света.
Я готова за тебя биться с бесом,
Лютый холод превозмочь ради света.
Не заметил ты меня в схватках грозных,
Улыбнулся в пустоту, крикнул лихо,
И уехал пропадать в войнах звёздных.
Я осталась горевать, молча, тихо...
- - -
В драных портах' заплат полоски -
В общих чертах наброски броски...
- - -
В заколдованном царстве
Живёт молодая деви'ца.
О беспутном коварстве
Молчат пострадавшие лица.
Стыдно сирым. Попались,
И очень хотели остаться.
Помнят миги, детали,
Себя берегут от оваций.
Смотрит юная пери,
Смеётся беспечная пава,
Пострадавшим не верит,
Имеет наверное право.
В заколдованном месте
Не то ещё может случиться.
''Эй! Ружьишко повесьте!
Молчать! Пострадавшие лица...''
- - -
О, счастье - Вами любимы мы!
Вы тоже стали любимыми!
- - -
Как важен луч, хотя бы луч,
В кромешной тьме.
Когорты туч, свинцовых туч,
В моей тюрьме.
Мне нужен звук, хотя бы звук,
В глухой тиши.
За кругом круг - вращенье мук
Моей души.
Ночь. Мир застыл. Глаза пусты -
Ни шор, ни век.
Эпох листы - пласты, пласты -
За веком век.
Ни солнц, ни звёзд. Охранный пост.
Седьмая твердь.
Вопрос не прост, совсем не прост -
Где жизнь, где смерть?
Весь этот плен - незримый тлен,
Забытый ключ.
Последний крен - наверх, с колен -
Как важен луч...
В городке N
Он взглядом
Закат превращал в золото,
Он светом из рук
Освещал улицы,
Он бил
По булату ночей
Молотом -
Хотел, чтобы мир перестал хмуриться.
Он краски мешал,
Рисовал сладости,
Он стойких вояк
Превращал в олово,
Смеялся,
Но большей не знал радости,
Чем метить перстом в короля голого.
И листья шептались вокруг нищего,
И псы подворотен плелись около,
И не было в том ничего лишнего -
Ни в грации льва, ни в очах сокола.
Он мял облака,
Он лепил копии
С красавиц-невест,
С храбрецов праведных,
Он плавил мечи,
Он ломал копия,
И знал наперёд - только так правильно.
А люди прикрыли огни ставнями,
Разжились неспешно смолой с перьями,
И вышли глупца забивать ка'мнями,
Согласно со здешними суеверьями...
Сумбур
Голос, как прежде, суров,
Твердит мне в который раз:
''Поэзия - музыка слов,
Поэзия - живопись фраз.''
Тут же, сломав карандаш,
Ему отвечаю в такт:
''Поэзия - с милым шалаш!
Поэзия - к вечности тракт!''
Слушает. Я на коне -
Кричу, подтверждая суть:
''Поэзия - правда в вине!
Поэзия - к истине путь!''
Я говорю, говорю...
А он - всё сказал. Молчит.
Рисует в тетрадке зарю.
Меж строчек оркестр звучит...
Взгляд чистым сохранить - всего превыше -
Спеть партию судьбы, не дав дрозда.
На небе одинокая звезда
Пульсирует, мерцает - будто дышит -
Зовёт к себе - пройтись по небесам.
Гладь чёрная безбрежного пространства.
Вернуться не оставит время шанса.
Что ж, выбирай - пока решаешь сам...
Преставился раб божий Михаил.
Под белым сводом время литься пенью.
Движения дымящихся кадил.
И вдовий взор, сравнимый с чёрной тенью.
Откуда здесь она? Ведь умерла -
Тому лет десять. Тоненькие свечи
Коптят вблизи двуглавого орла.
Гроб - новый дом. Увы, никто не вечен.
Моргнешь, и нет вдовы. Уставший поп
Томит родню заученною речью.
Но в мыслях гам, неистовый галоп
Воспоминаний - с ядрами, с картечью -
Давнишний бой. Закончена игра.
Исход, для всякой твари, одинаков.
За гробом следом прочь, на свет, пора...
Заносят новый - раб усопший Яков...
Мы делим с ними на равных уюты квартир.
Мурлыку сделать рабой - де'ла нет бесполезней.
Вбирают кошки в себя все наши болезни
И к звёздам взлетают - домой - в свой кошачий мир.
Достоинство, грация, а недостатков нет.
Энергия в каждом мускуле, в каждой жиле.
Как сделать так, чтобы кошки жили и жили?
Какая же малость - двадцать неполных лет.
Нет больше покоя - даже в родных стенах'.
Горюю весь вечер, всю ночь. Безликое утро.
Несётся во мрак, ржавым обручем, дней камасутра.
Любимое тельце, в земле, превращается в прах...
Голоса
Ночь готовилась встретить приход лучезарного света.
Томно млел полумрак от того, что кончается лето.
И явились избитые рифмы, уселись за стол,
Миг смотрели затравленно, после уставились в пол.
Зашептали, смурные, о долгой изысканной травле
В Петербурге, Москве, Костроме, Петушках, Ярославле.
Я сбежал от постылых в далёкий нехоженый бор,
И наткнулся внезапно на брошенный древний собор.
Я вошёл в строгий храм под покровом предутренней ночи.
Тёмный образ в углу приоткрыл васильковые очи.
И увиделась пропасть, которой неведом конец.
И зажёгся над ликом сияющий белый венец.
В свете нимба узрел я тебя - златокудрую фею.
Пела лира, звала за собою, подобно Орфею.
В чёрно-жёлтых одеждах, при шпаге, большая оса,
Ты под сводом летала. А я различал голоса.
Мне мерещились демоны - вмиг не изжить паранойю -
Слишком долго они забавлялись с моею страною -
Слишком долго не видел я света в сплошной темноте -
Долго грабили эти, наветами славили те.
Ты летала, а я вспоминал о надеждах убитых
И о судьбах разбитых, сердцах, но о рифмах избитых
Я забыл на часы, и они обустроили быт.
В подсознаньи ничто не забыто, никто не забыт.
Храм качался, дрожал. То старухи, то девочки-крохи
Проплывали виденьями, к чёрту взывали солохи,
Выли волки за стенами, с неба летела вода,
Память криком кричала, гудели в ответ провода,
Промелькнула война, пролетели расстрелы и сроки,
Пробежали психушки, прошли запрещённые строки.
И над этим, над всем, златокудрый мой ангел парил -
Выше умных расчётов, подсчётов, вселенских мерил.
Пережили и смерти, и кровь, и измены, и тиф мы.
Пережить бы ещё разговоры про клятые рифмы.
За столом никого, но чернильница снова пуста.
Неспроста этот сон мне привиделся, ох, неспроста...
Рифмоплетение
Пришёл я с россыпью руладной,
На лире соло выдавал.
Всё было выверено, складно:
Седьмым - простор, девятым - вал,
И царство было тридесятым.
Успех? Молчат аристократы.
Богема ''банит'' слов багет -
К поэтам пиетета нет.
Пошёл в народ под ручку с Музой -
Творил, дарил и звал на бал.
Играл Вивальди, пел Карузо,
Пегас алмазы высекал,
За рампой улыбался Верник,
Но нет почтения у черни.
Народ на вольные хлеба
Спешит, убив в себе раба.
Что ос-та-ёт-ся? Бить баклуши,
Писать, как прежде, в красный стол,
Быть нищим, и упрёки слушать
От той, кому мечтал престол
Воздвигнуть на седьмом просторе.
О, горе мне - смеюсь я - горе!
А сам всё всматриваюсь в море -
Кто ж это машет с корабля,
Кричит восторженно - земля-а-а?
Жить будет - не узнал поэта
В бейсболке, без кашне, берета.
Поэзии морскую ''гладь''
Не просто с берега понять,
Увы, не всем дано понять...
Летнее, оптимистическое
Открытый коричневый гроб -
Тесьма, бахрома, завитки.
Волосики собраны в сноп,
Сострижены в ноль ноготки.
Прищурилось небо хитро',
Косясь на последний предел.
Земля показала нутро.
Примчался рогатый пострел.
Луна циклопический глаз
Прикрыла ресницами туч.
Спустился на землю Пегас,
Впрягаясь в бессмысленный путч.
Доверчивый страх поутих.
Сомненья отправились спать.
Из двух разыгравшихся лих
Осталась моменту под стать -
Красотка с роскошной косой.
Прикрылась овечьим руном,
Глядит исподлобья лисой,
Хозяйкой дубовых хором'.
Сломался устойчивый строй.
Остался уклад не у дел.
Душа, наслаждаясь жарой,
Летит за последний предел.
Копеечный стол без затей.
Простые ''прощай'' и ''прости''.
А что до волос и ногтей -
Они продолжают расти...
Размерещилось...
Распечалилось мне, разуверилось.
Осень зыркнула хитрой лисой,
Громко каркнула с каждого дерева,
Окатила холодной слезой.
Растревожилось мне, разухабилось.
Засерчала небесная синь,
Начала' переписывать набело
Быль и небыль растяп и разинь.
Размерещилось мне, распотешилось.
Подустала висящая хмарь
Останавливать конного, пешего,
Злобно щерясь на всякий фонарь.
Развесе'лилось мне, распогодилось.
Зазбирались мечты на совет.
И от счастья расплакалась родина,
Рассмотрев еле видный рассвет...
Поход
Забирали в поход
мужей,
Не жалели кнутов,
вожжей,
И молчал за спиной
народ -
Всё он знал наперёд.
Уходили в поход
мужья.
Одинокий щелчок
ружья
Повисал в гробовой
тиши'.
Вздрогнул кто - не дыши.
А когда раздавал-
ся всхлип,
Вылетали дрозды
из лип,
И от выстрела гром-
раскат
Торопился в закат.
Был бы нужен поход
такой -
Стал бы ключ ручейком,
рекой.
Только нет за холмом
врагов
В храмах наших Богов.
Просто ''князя'' оби-
дел ''князь'' -
Поругал за решё-
ток вязь,
А жене подмигнул
тайком,
Подтолкнул локотком.
И уходят в поход
мужи
От привычных - сохи,
межи.
Им бы в мире детей
растить.
Разрывается нить.
И уходят мужи
в поход,
И молчит за спиной
народ,
Красным оком глядит
звезда -
Так пребудет всегда...
Причин немало
Причин немало - быть чернее туч,
Но рядом мой соратник - душка ветер.
Наш скромный труд: и взор потухший светел,
И день не хмур, и дух здоров, могуч.
Из норки мышка, белка из гнезда
Спешат на свет - блестят задором глазки.
Цветные мысли требуют огласки.
Лучи плывут корветами тепла.
Стою', блаженный, ру'ки разведя,
Вбираю соль случайных божьих знаков,
И каждый миг для сердца важен, знаков -
Приватный дар земного бытия.
Простив - прощён, познавши - просветлён.
Я вижу в белом радуг переливы.
Дружище-ветер гладит ветки ивы.
Кивает кроной мудрый старец - клён.
Я знаю, друг: предательство - фантом,
Храм на холме высоком - благородство.
От грязи, мрака, личного уродства
Спасаюсь, запираюсь в отчий дом.
Такая жизнь до смерти мне дана.
Успел коснуться истины величья.
Умело прячет суть свои обличья
В простых вещах, что вижу из окна...
Осень
Осень свыклась с тоской -
Распряглась, запила'.
Ей бы к сердцу щекой,
Ей бы малость тепла.
Дом - унылая клеть.
День - ''колье'' из тенёт.
Здесь ей песен не петь,
Да и голос не тот.
Жёлто-красный диван,
Зацелованный сном.
Бдит ''китайский болван'',
Голова - ''метроном'',
А в моей - чёрный дым.
У холодной стены
Век лежу, недвижим,
Вижу терпкие сны,
Но к блуждающим снам
Интерес небольшой.
Я к могучим корням
Прирастаю душой,
Прикипаю и льну,
Злость во снах растеряв.
Хохочу на луну,
Нрав оставив без прав.
Мне и осень мила,
Мне и дождь по душе.
Ей, душе, жизнь мала,
Ей легко неглиже.
Осень свыклась с тоской -
Распряглась, запила...
Мне бы к сердцу щекой,
Мне бы малость тепла...
Мы
Мы ведь счастливы, непутёвые?
Наши судьбы, дни предначертаны.
Нас то в пыль, то в грязь - мы как новые.
Мы давным давно стали жертвами.
Ночь. Привычна мрачная улица,
Дым фабричных труб, вбросы-выбросы.
Чёрт спешит на бал, хитро щурится -
Чёрный фрак, злодей, где-то выпросил.
А за ним бежит Горе Горькое,
Машет нам цветными платочками.
Старец Страх бредёт, ножкой шоркая,
Окружён сыночками, дочками:
Леди ''вамп'', милорды без совести,
Мсье лгуны, сеньоры насмешники.
В сарафанах вести да новости -
От одних к другим перебежчики.
Вслед за рикшами, вслед за кэбами,
Круг за кругом, вехи за вехами,
То - вдруг - ринг, со свингами, джебами,
То шоссе - вдруг - с ''мэрсами'', ''бэхами''.
Влюблены мы в светлые праздники,
Го'ним чёрта, го'ре не жалуем.
Мы - затейники, мы - проказники.
Очи чёрные, щёчки алые.
Мы ведь счастливы, не спешащие -
За судьбой, с мечтой, осторожненько?
Непутёвые мы, пропащие,
Но блаженные. С нами Боженька...
Прыжки
Моя потреба,
Мой клад -
Забота денная.
Я с нею вдоль невзгод,
Богатств правей,
Левее тропки до соборного порога,
Могилок мимо - Авеля и Каина,
Под звёзд парад
Иду и вопрошаю:
''О, Вселенная!
Что в бесконечности твоей?
В чём тайна?
И отчего тревога -
Когда ловлю твой многозвёздный взгляд,
И постепенная,
Вползающая в душу
Змеёй холодной,
Мерзкая тоска?..''
Добра и света я в тебе не вижу,
А вижу зло и тьму,
Да точки белые -
Глаза' незримых хищников.
Я трушу.
Иду, боясь змеиного броска.
И дно вокруг, на камне камень.
Я ниже всех.
Мне б дальше жить,
Но совершаю грех
Последний -
Перестаю смотреть на небо.
На камень с камня прыгаю,
И некогда мне видеть.
Моя потреба,
Мой клад...........
Начало ночи
Ветер пляшет на кронах еловых,
Лапы в шишках качает игриво.
Крошки-дни нарочито суровы,
Ночи-монстры стыдливо красивы.
Я сижу у окна, одинокий.
Месяц в небо упёрся рогами.
Думка светлая, взор волоокий,
Чувств букеты и слов оригами:
''Ты прости мне нелепые ссоры -
Слишком часто бывал я не сдержан,
Выбирал, вместо до'ма, просторы,
Бунтовал, а теперь вот... - повержен.
Защити от болезни опасной.
Помоги. Виноват я безмерно.
Сколько раз загорался напрасно,
Вёл себя неприлично и скверно.
Дева мудрая, стань мне опорой.
Крал у жизни - не знал что зачтётся.
Пожалей бесталанного вора,
Переделай больного уродца.
Я неволен, тебя недостоин,
Но молю - будь гуманной, родная.
Честно кается маленький воин.
Как же быстро добрался до дна я...''
Ветер стих. Приосанились ели,
Растопырили колкие пальцы,
И в смешных реверансах присели -
После вихря ребячливой сальсы...
Камни
1. Подводные...
Зачем ускользаешь, Главное?
Зачем играешь словами?
Сокрытое в снах, бесславное,
Живёшь - то в яме, то в храме.
То - вдруг - наделяешь скорбью,
То - вдруг - говоришь безмолвием.
Я спину безвольно горблю -
Когда ты подобно молниям...
Там нет тебя - где мыслители
О главном слагают сказы.
Молчанье в твоей обители -
Ни песни, ни точной фразы.
Одни только тени, блики,
Догадки, загадки, таинства -
То живы, а то безлики,
С нулём после знака равенства.
В чернилах душа бумажная,
В развилках-крестах окрестность.
Зачем ускользаешь, Важное?
Зачем бежишь в неизвестность?..
2. Время собирать...
Время топает,
Смерть приближая -
Тип-топ.
Весь я в хлопотах -
Сбор урожая.
Холоп.
Думал, помнил я.
Что мне бояться?
Боюсь.
В хляби, полымя
Бросят паяца -
И пусть.
Долго, коротко -
Разные судьбы
У душ.
Солнце-золотко,
Ярче чуть-чуть бы,
Без луж.
Боль великая -
Жажду суда я,
Чудак.
Время тикает,
Жизнь зарождая -
Тик-так...........
Разбитое корыто
В глубинах вольных мирозданья
Царит в подводной тишине
Вуалехвостое созданье
В блестящей жёлтой чешуе.
Трон. Свита. Стража - крабы, скаты.
Свет тусклый дюжину часов
(И здесь восходы и закаты
Слывут основой из основ).
Царица правит миром тёмным -
Считает прибыль и урон,
Взирает сверху взором томным,
Поклонов ждёт со всех сторон.
Проходят смутные столетья,
Меняя пышность плавников -
Застой в морях. Закину ж сеть я,
Ведь стал одним из стариков...
Цикл
1. Полёт
След губ на темени.
В каком неведомом краю
Я встретил эту стаю
Летящих игл? Путь светел.
Иголка времени.
На самом кончике стою',
В грядущее врезаюсь,
Вижу дали, слышу ветер...
2. Падение
Девы пушистые,
Павы, красавицы,
Формами чу'дными
Тешите взор.
Околдован.
Белые, чистые -
Песни Вам, здравицы.
Красками скудными
Яркий узор
Нарисован...
3. Забвение
Он много о чём думал.
Он с ночью венчал виденья.
Он слышал стихотворенья
И волны другого шума.
Он росами гнул стебли -
Когда разгонял туманы,
Ночами писал романы,
Дыханьем свечу колебля.
Он был... На луне пятна.
Фигурами светятся точки.
По-прежнему слышатся строчки,
Но как-то не так, не внятно...
- Сколько сказать
Хочется.
Где эти образы,
Где слова?
В народе
Не жалуют знать.
Как знать?
Пророчица
Молча меняет позы -
Что ей народ, что ей знать?
Су-е-та.
А время уходит...
Уходит...
- Подумалось -
Мною написано
Шесть располневших томов.
Пылятся на полке неизданно-сирые.
Что, если сжечь?!
Потомки, как хлам, изничтожат,
Не будут читать,
Я ж испытаю удо-
вле-тво-ре-ни-е,
Стану
Себя
Сладострастно
Жалеть...
А время уходит...
Уходит...
Иван четвёртый (1583)
Нисходит горячий огонь воздаянья
Заменой холодному тленью.
Уснувшая мысль на границе сознанья.
Душа, под алтарною сенью,
Зависла, бессмертная, в ангельской позе,
Сложила ладони-фантомы,
Застыла покорно в сверкающем Бозе,
В объятиях горней истомы.
Что ждать ей, гонимой грехами былыми -
Прощения, кары, преданья?
Поддержки отцовской словами простыми?
Сердитых небес содроганья?
Нет, час не настал. Плоть, пронзённая болью,
Восстала. В сознанье вступая,
Ум ожил. Хватаясь за шапку соболью,
Рука задрожала живая,
И веки отрылись. Зарделись ланиты.
Задвигались тени кривыя.
Уставились очи в священные плиты.
Склонилась пред образом выя.
Душе - царский дар, обновлённой, рождённой -
Жить праведно в ''старческом'' теле.
Нет более мрака в груди пробуждённой.
Нет злобы в устатном пределе.
Истаяли страхи - полночные слизни -
Гнев-ревность, кошмары-виденья.
Лишь год - год последний пресыщенной жизни -
Подарен огнём избавленья.
Не поздно меняться. Подарки, сюрпризы -
Бесхитростность вместо коварства.
Примерили ангелы жёлтые ризы.
На срок упокоилось царство...
Магнитные вихри
Очень чёрные стёкла - такими
бывают слова.
Я рассматривал пятна на солнце и думал о нас.
Вспоминал. Раньше были другими.
Знакомы едва,
Открывались друг другу, сбегая от поз и прикрас.
Что случилось? Когда эта буря
вскипела волной?
Эта боль головная? Давление сумрачных глыб?
И теперь злые лица, нахмурясь,
висят надо мной.
Я душой ощущаю, я разумом знаю - погиб!
Очень чёрные стёкла - такими
бывают дела.
Я держал на ладони светило, сжимался кулак.
Как же так? Раньше были святыми -
не ведали зла.
Что случилось? Глазницы пустые! Не так - всё, не так...
Ох, не так...........
Быль... небыль...
Как несли его на щите большом -
На больной груди руки сложены,
Кровь черным черна, латы кожаны,
Сломан меч-отец, погнут брат-шелом.
Горе-горюшко, боль на весь сусвет.
Пробегала весть стылым ропотом,
Растекалась весть жарким шёпотом,
Белых штор-заплат зажигая цвет.
Как несли его. Ветер чуб трепал.
Багровел доспех стража ражего.
Узнавал народ сына княжего.
Смерть свела на нет боевой ''оскал''.
На щите большом возлежал юнец,
Возлежал боец войска дальнего.
Не успел пожить - не беда его.
Над челом бойца золотой венец.
Как несли его ночкой тёмною
До родной земли - лёгкой, праведной.
Сложно плыть судьбе вехой правильной.
Трудно течь судьбе речкой ровною.
Понеслись посланцы из веси в весь,
Разгорелись горны кузнецкие,
Потекли полки молодецкие -
Разогнулся в рост мир крещёный весь.
Как несли его. Как прощались с ним.
Как молчала живность пернатая.
Уползай к чертям ложь проклятая.
С людом правде жить - со степным, лесным.
Над Землёй рассвет - мудрым мыслям срок.
Князь скорбящий просит Создателя:
''Боже! Сам суди истязателя,
Сбереги людей новым будням впрок...''
Это было там, где холмы в снегу,
Сотни лет назад, на семи ветрах.
Здесь теперь народ помнит древний страх,
Знает как помочь поумнеть врагу...........
Неполная темнота
Исток растёт. Пустыни больше нет. Как избавление -
Поток природный, полноводный. В нём энергий провода'.
С собой не спорю, повторяю - верно, прав ты,
Рекою видишь жизнь. Река имеет направление.
Течению навстречу ветер злой. Тот ветер - правда - да.
Но не могу я по теченью - против правды...
Причудливо носится снег за окном,
Некрупный, похожий на пыль,
На Богом ''намолотый'' мел.
Внезапный прохожий (он нам не знаком -
В веках' заблудившийся Тиль?)
Бредёт, насторожен, умел,
А ветер в лицо, и сугробы кольцом,
Нет посоха, даже клюки,
Но воля - стальная струна
(Летучего ночь нарекла молодцом).
Порывы пурги велики' -
Гневлива ветров сторона.
Посланник бредёт на неверную жизнь
В нелепом осеннем плаще,
В берете, в кашне цвета руж.
Мы шепчем - чудак, добреди, продержись,
Наш стройный изящный Кащей,
Наш бравый воинственный муж.
Дошёл. Дверь открыта. Вползай, дорогой'.
Сосули блестят на бровях.
Улыбка на четверть лица.
Будь дома. Знакомься, брат, с Не'ле, с Ягой.
Пришёл с отражением? Вах!
Красавчик, герой, молодца!
Бывает - неправдой живут зеркала,
Но в этом, что странник принёс,
Без вывертов будущий век,
Пронизанный светом любви и тепла.
А там, за окном, где мороз,
Причудливый носится снег...........
Кат
Прокля'тая сводня
(С косой) присмотрела нору,
Сказала: ''Сегодня...''
''Нет! Я никогда не умру!''
Ответил, переча:
''Мне нужно увидеть весну!''
''Во сне будет встреча...''
''Нет! Я никогда не усну!''
Сказала: ''Доро'га
Закончится в жарком аду.
Надейся на Бога...''
''Нет! Я никуда не пойду!''
''Заглянешь в глазницы?
Развеяла я пелену.
В них души - как птицы...''
''Нет! Я на тебя не взгляну!''
Прокля'тая сваха
Ушла, инструмент волоча.
Ночь. Узники. Плаха.
Продолжилась жизнь палача...
Муза
В закате млея, рдели тучки.
Плыла луна, потупив взор.
Мятежный ветер спал в ''отключке'',
Забыв про битвы и дозор.
Поэт играл пером гусиным,
Смотрел на пламенный закат,
На гор алеющие спины,
На рыжий зев небесных врат.
Он знал: напишет скоро строчки
Про грозный ветер, буйство сил,
Про жуткий мрак безлунной ночки,
Про мыслей грязь - таков посыл.
И что с того, что тучки рдели,
Плыла луна меж ярких звёзд,
Пылал закат в цветах пастели,
И ветер злой присел на пост?..
Нет, други! С Музой брак не прост!..
Финал
Явились скорби, сном повелевая.
Холодных уст коснулась плоть живая.
Ответом - лёд в прощальном поцелуе.
Надрывный плач разнёсся эхом всуе.
Бессилен свет, коль тьма сковала члены.
И горний рай свои имеет стены.
И нет возврата, чуда, возрожденья.
Погиб поэт в объятьях вдохновенья...
Он был...
Он был не тем, кто жалует глупцов.
Он был не тем, кто жалуется сам.
Он был...
Как странно слышать.
Ты не верь словам.
Нет правды там - где много лишних слов.
Он был не тем, кто знает всё и вся.
Он был не тем, кто знается с врагом.
Он был...
Нелепость, глупость.
Брат мой, в горле ком.
Нам к жизни не вернуть его, друзья.
Он был не тем, о ком забудет свет,
Не тем, о ком забудутся слова.
Он был...
Аплодисменты.
Кру'гом голова.
Где мало нужных слов - там правды нет.
Ночной оркестр
Под валторны, вино, культурно,
Мы сидели в кафе у моря,
И наплывами, морю вторя,
Нас баюкал мотив ноктюрна.
Нам кивали в поклонах чайки,
Напевали о рыбах саги.
Нам внушалось, что рыбы - маги.
Нам мечталось под птичьи байки.
В благодарностях мы покорны.
Нам ноктюрна финал известен.
С нами ветер прибрежный честен -
Только он, да ещё валторны.
Мы прослушали шум прибоя,
Перешли постепенно к тостам,
А потом мы взлетели к звёздам.
Провожали нас рыбы... стоя...
( 2018 г. )