В пять лет страшнее всего было выйти на Сцену. Впервые. В почетной роли Мухомора в спектакле Белоснежка, что играли в ДК строителей (СЦКИ).
В десять лет страшнее всего было выйти на Большую Сцену. Уже в составе ансамбля Арабески. Неоперившимся птенцом, в жутком гриме, хитоне из марли и трико поросячего цвета, выкрашенном краской Фантазия для балетного форсу.
Большая Сцена ДКР (КИЦ), 1996 год. Настоящее закулисье, переодевание всем составом на глазах машинистов, старшие по цеху, надменные, но свои, девочки солистки, которые уже успели поработать в спектакле Андрея Маслова Чайлет.
Спек только начинал переворачивать сонный мозг севастопольцев, а мы, малолетки в штопаных балетках, не могли понять, что с нами делает этот танец, субдоминанта всего действия.
О чем он, о чем воздетые руки, гениальная и простая хореография, музыка, которая будила ночью, что скрыто за этим движением, поворотом, позой? Совершенно отдельно от спектакля жил танец Чайлет, не фрагментом, но Символом.
В 17 страшнее всего было остаться незамеченным, тусовкой, универской братией, мифическими героями. В 25 - решиться уехать из любимого Питера, к которому приросла душа, все чувства. Вернуться на балетную каторгу, в Севастополь, где двум десяткам доходяг интересны твои арабески.
В 28 страшнее всего было рожать сына в отечественном роддоме. А после -девятнадцать дней бороться за каждый его вдох. В стеклянном боксе ибонина.
В 2017 страшнее всего было впервые читать свои стихи на публику, в первом авторском перфомансе "10 дней на Земле". Впервые импровизировать в танце, исходя не от мучительных репетиций и долга, а прислушиваясь к вибрациям своего мира, голосу тела, в поисках Того Самого движения, слова, точки опоры.
Говорить, наконец, своим голосом. От первого лица, не размазывая, не клишируя. Не оглядываясь за спину, даже если там обрывается пропасть. Это всего лишь ощущение.
В 33 страшнее всего было провожать маму. Выдирать ее из лап костлявой. Смотреть в закрытые глаза,и понимать, что они больше не откроются. Здесь и сейчас.
Но сегодня страшнее всего оказалось сказать Люблю. Одно слово. На выдохе. Умирая от робости. Тому, кого любишь. Поэтому, говорю -Люблю.
И иду дальше.