"И сердце что-то екает в груди,
напуганное страшной тишиной
пространства, что чернеет впереди
не менее, чем сумрак за спиной."
И.Бродский
Среди русских поэтов один ты удрал
с наковальни отеческой, где под удар
пролетарского грубого молота
подставляли мы головы смолода.
И казалось, уже повезло потому,
что уехать в известность тебе одному
удалось из страны - той, где мучают
и по списку, и просто по случаю.
И что Запад встречал за границею так
словно ты на луну водружал русский флаг,
ибо редко кремлевская братия
разжимала объятия партии.
Скромный мальчик из тихой еврейской семьи,
пропитавшийся ранами русской земли,
дураками в Америку изгнанный
и поэтом российским там признанный,
Между страстным, отечески щедрым кнутом
и, комфортным, в далекой стране бытием
ты прошел, акробат, по тончайшей
нити образов, в слове звучащей.
Дом ли в далях архангельских или иной,
где ты в Бруклине жил с молодою женой,
это были лишь точки отбытия
в мир, где водит рукою наитие.
Там, в открывшемся космосе, ты и застрял,
и оттуда, строкой приглашая в астрал,
заставлял и слова, и значения
погружать нас в свои откровения.
Перерос ты эпоху, где был примитив
государственным богом, что всех подчинив,
как Прокруст, душу мерил нам ГОСТами
и сравним был вполне с холокостами.
Пусть теперь говорят, мало в Бродском тепла
и твоя, мол, поэзия жесткой была,
состраданья в ней нету, душевного,
мол, играл ты не чувством, а нервами.
Пусть их! Вырвался ты из железных тенет,
и служило перо тебя - как пистолет,
ты стрелял из него в нападающих,
роль хранителей мира играющих.
И летели слова вне запретов, границ,
И разили с твоих самиздатских страниц,
многозначны за бренною внешностью
и за якобы явной небрежностью.
Ты нам всем был пример, как Колумб, ты посмел
и доплыл до Америк, расширив предел -
нет, не глобуса, денег, успешности -
а свободы души от погрешностей.
Бесполезно тебя вычислять по годам,
по одежде, работам и по адресам:
среди стен стихотворного дома ты
проживаешь в бесчисленных комнатах.
Там растоплен камин и часы не идут,
там бессмысленны ложь, оскорбленья и суд,
там язык своей силой и точностью
дарит мир нам во всей его сочности.