Имеющий уши не хочет слышать,
имеющий очи не хочет видеть,
язык превзошедший устал глаголить.
Он делает выбор – встаёт на лыжи,
поёт и хохочет, как горный идол,
несётся без трассы по вольной воле.
Его «россиньоли» бразды взрывают,
то взвоют пилой, то взревут медведем,
и слева, и справа рождая вихри,
что следом с вершины летят дымами,
а руки его из звенящий меди,
и торс из латуни, из бронзы – икры.
Алмазною пылью снега искрятся,
позёмки змеятся прозрачным шлейфом,
и сосны проносятся частоколом.
А он, горнолыжник, и рад стараться,
и вихри уходят напра-налево,
несясь стороной по уступам голым.
Он, спуск завершив, понимает: поздно
иные пути избирать мишенью,
сняв шлем, с головою идёт повинной.
Он слышит: гудением полон воздух,
он видит: вокруг всё пришло в движенье,
и он говорит: я принёс лавину.