Николаю Ферапонтову, мастеру спорта СССР по фехтованию
посвящается
Давным-давно и в другом государстве жило-было Добровольное Содействие Армии, Авиации и Флоту. И содействовало оно методом поголовных членских взносов, впариванием лотереек и проведением обязательных соревнований по стрельбе, аврально и неожиданно обрушиваемых на головы мирных трудящихся и еще более мирной интеллигенции...
Районным отделением нашего ДоСААФа руководил некий Виктор Константинович Н., огромный отставник с буденновскими усами и сталинской трубкой в зубах, что ничуть не мешало ему страстно ненавидеть творческую интеллигенцию, причисленную им к лику паразитов на теле пролетариата, армии и флота.
Он был уверен, что обучать музыке, живописи и прочим танцам-конферансам должны на общественных началах и только после отдачи трудового долга у станков и промежду полей и пашен. Именно с ним мне, преподу музучилища, пришлось иметь необходимость суровых контактов в середине 80-х...
И сроду бы эти две параллели не пересеклись, если бы в то мое бабье лето не вторгся наш председатель профкома с лоснящейся улыбкой сытого людоеда.
- Элличка... такая честь... на закрытом партийно-профсоюзном единогласно утвердили твою кандидатуру добровольно содействовать... три года беспрецедентного доверия... марочки, билетики, патрончики... команда по стрельбе пять наших самых достойных робингудов... и одна прекрасная дама до 35 лет... сама понимаешь, ты у нас одна такая... пойдем, покажу полочку в сейфе, где...
Константиныч невзлюбил меня сразу, как только на его стол легли нераспроданные лотерейки и скромный пакетик с мелочью за распроданные. Попытка пояснить, что зарплаты преподов не дотягивают до средне-пролетарских была прервана ударом кулака по столу и звоном чего-то стеклянного в нем. Поняв, что конструктивного диалога не получится, пожала плечиками и вышла вон походкой модели от бедра. За спиной упало что-то тяжелое и громко...
Зимой было не до содействия, а весной началось...
Разумеется внезапно. Телефонограммой. Через час, там-то и всей командой. Невзирая на. За опоздание - штрафные баллы, за неявку - ковер в райкоме партии для директора такой-сякой организации, которая не посодействовала...
Бледный и взмыленный завуч выдернул нас с занятий и, поняв тщетность не опоздать на другой конец района, слёзно вымолил Автоклуб у какого-то зажиточного ДК.
Чем ближе к стрельбищу, тем сильнее давило предчувствие чего-то сродни визита к стоматологу. Темный спуск в подвал по высоким бетонным ступенькам добавил нотки безысходности. И не зря. Дальше было еще безысходней: сам подвал сильно смахивал на кусок железнодорожного тоннеля с таким же скудным светом редких закопченных лампочек в матовых плафонах с сетками под потолком, а в его конце смутно бледнели шесть кружочков величиной с теннисный мячик - это и были мишени. Абсурд происходящего довершали три старых спортивных мата вдоль линии огня, девственный слой пыли на коих свидетельствовал о несоприкасаемости оных с веником и тряпкой. И никакого намека на валики для стрельбы лежа или еще какие опорные ремни...
Слева за железным столом восседал Константиныч и торжествующе сверлил выцветшими, почти белыми глазками нашу чистоплюйскую команду. Моя белейшая юбка с разрезом до середины бедра, велюровый черный пиджачок и блузочка а-ля гипюр вызывали у него вполне садистское предвкушение зрелища...
И вот началась раздача винтовок. Робингуды получили первыми, а для меня Константиныч что-то долго искал в чреве бронированного ящика - и таки нашел. С видом главного инквизитора он протянул мне нечто: разбитый в нескольких местах приклад был экономно перевязан черной изолентой времен колыбели электричества; ствол болтался произвольно, а вместо затвора синел остатками масляной краски дверной шпингалет...
- Бери и ложись! - рявкнул он в адрес новоявленной окаменевшей "Венеры Милосской", то бишь меня со спрятанными за спиной руками.
- Бери, Нор, бери - эхом отозвались робингуды, и я поняла, что в равной степени ненавижу всех присутствующих со всем добровольным содействием и педколлективом вместе взятыми.
Три пристрелочных, десять в зачет. При демонстративно выключенной вентиляции. Ну, шоб не шумела. Сквозь стоячий дым и эхо тоннеля. С расползающимися без опоры локтями. С пОтом, текущим со лба в глаза. С трясущимися пальцами и сортирно щелкающим шпингалетом. И главное - потом собрать все гильзочки и отчитаться...
А на улице буйствовала весна - цветением жердёл, каштанов, прохожих и парочек на скамейках, но мне надо было добраться домой двумя транспортами, в последствиях добровольного содействия на одежде и отпечатком изоленты на щеке...
Робингуды сочувственно покачали головами и смешались с толпой. Еще раз отметив, как я их ненавижу, прикрылась папкой с нотами и чудом поймала такси. Хотелось пить, плакать и мстить.
Но на следующий день меня ожидал триумф на работе: лоснящийся лик профкома возвестил о серебре по району и приглашении на городские пострельбушки в в/ч №...........
Вторую весну добровольного содействия я провела в черном прикиде, кожаных мокасинах из комиссионки вместо замши на шпильках и с мотком нормальной синей изоленты среди партитур в сумке. Вид бегущего по коридору завуча вызывал спазм в солнечном сплетении независимо от причины его пробега. Робингуды стремились уйти на больничный или на сакман (да, и это было!). Но неизбежность соревнований уже не так омрачала мою весну и даже придавала бойцовский шарм бледной поганке в среде мухоморов...
Дежа-вю однако у Константиныча не получилось. Его явно огорчили мой черный прикид и синяя изолента на прикладе все той же пукалки, молча примотанная поверх орудия пытки. Видимо, за это он и накатил штрафные баллы.
Профком был расстроен, но лосниться не перестал. Главное, гильзочки все на месте. Ну, не баранки же... В следующий раз всех победим, да, Нора?..
Третья весна моего содействия АА и Ф звучала восхитительной кодой последней симфонии неизвестного композитора, и я была ее тайным аранжировщиком и дирижером. Ну, где там ваши соревнования, алё, гараж! То есть, тоннель... Нам есть что показать друг другу, и тебе это не понравится.
Дальше все закрутилось как в ускоренной киноленте: прыжки завуча, мое переодевание в бытовке завхоза за пять минут, офигевшие от моего вида робингуды, пропахший алкоголем Автоклуб и не узнавший меня Константиныч...
- А где эта ваша...
Команда иуд кивнула в мою сторону, Константиныч поперхнулся и выронил трубку из зубов. Вместо прозрачной барышни на него нагло взирал чужеродный элемент в джинсах (вот где ужас!), ботинках, синей вельветовой куртке и вызывающей кепочке с белым круглым значком "Туризм и отдых в США".
Добитие Константиныча на этом не закончилось. К экипировке добавились защитные очки и опорный ремень. Настоящий. В в/ч подарили...
Отстрелялась как-то нереально быстро, козырнула Константинычу напоследок и вышла вон с этой подводной лодки, не собрав гильзочки и не дождавшись итогов. Мне было все равно. А в конце августа того же года я вышла на работу, чтобы уволиться. В никуда. Ну, не совсем в никуда, если не считать вторую древнейшую профессию вникудашной... А потом была перестройка.
Уже в начале 90-х случайно столкнулись в центре города с бывшим коллегой, который, кстати сказать, сменил меня на посту добровольного содействия. На радостях заскочили в кафешку, где под кофеек с мороженкой он огласил списки уволившихся, почивших и эмигировавших. А напоследок добавил, что вдруг воспылавший к нему Константиныч после каждого отчета или соревновашек приглашал его в свой кабинет на рюмашку за успех. И где-то на второй бутылке он обязательно доставал из-под стола ту самую винтовку и пафосно вопрошал:
- Как!? Как она, б...., могла из этого, б...., говна на палке выбивать 80-90?! Я пробовал, них... не возможно. У-у-у, тварюка, ненавижу! Ну, давай разливай! За нее!.. За винтовку, разумеется...
****************************************************
Однако с праздником, мужики!)